Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Оккупация Бессарабии и Северной Буковины в конце июня 1940 г. была скорее результатом желания обезопасить себя на Балканах и побережье Черного моря, чем следствием ненасытного аппетита русских, как это часто представляют в литературе. Экспансия per se {156} 156 Сама по себе (лат.). была лишена всякого идеологического мотива {157} 157 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 20. Д. 229. Л. 9 — 12. Протокол встречи Молотова с Россо, 25 июня 1940. . Как мы видели, Сталин не сразу осознал угрозу, которую германское вторжение в Нидерланды представляло для СССР при хрупком равновесии, установившемся между двумя государствами в результате заключения пакта {158} 158 Там же. Ф. 059. Оп. 1. П. 316. Д. 2175. Л. 71–73. Шкварцев — НКИД о встрече с Вайцзеккером и Риббентропом, 10 мая 1940. . Как ни странно, он считал, что это вторжение отведет все возраставшую угрозу от Черного моря и Балкан. Молотов поэтому даже не обратил внимания на тот факт, что немцы не проконсультировались заранее с ним, как того требовали условия пакта Молотова — Риббентропа. Он безмятежно принял туманные объяснения немцев, что к войне на западе Германию вынудила угроза англо-французского прорыва в Рурский район через Бельгию и Голландию, выразив надежду, что эти события окажут «влияние на 1000-летний период дальнейшей германской истории» {159} 159 Там же. Ф. 06. Оп. 2. П. 14. Д. 155. Л. 122–124, 170–175. Протоколы встреч Молотова с Шуленбургом, 10 и 17 мая 1940. . Еще больше успокоил его Риббентроп, который незадолго до окончания войны в Норвегии принял советского посла в своих личных апартаментах в Рейхсканцелярии «весьма дружелюбно». Риббентроп ловко направил советские подозрения по поводу войны на западе в сторону англичан, ссылаясь на захваченные в Нарвике документы, которые описывали давление, оказанное на Швецию и Норвегию, чтобы те пропустили британские войска в Финляндию {160} 160 Там же. Ф. 082. Оп. 23. П. 95. Д. 5. Л. 64–68. Шкварцев — НКИД о встрече с Риббентропом, 4 мая 1940; основано также на неопубликованной рукописи генерала С.А. Кондрашева о советских спецслужбах. . Любая попытка Союзников открыть Сталину глаза на германскую опасность немедленно интерпретировалась как попытка втянуть Советский Союз в войну {161} 161 Там же. Ф. 0129. Оп. 2. П. 23. Д. 293. Л. 10–12. Протокол встречи Уманского с Уэллсом, 13 мая 1940; см. также: Ф. 059. Оп. 1. П. 320. Д. 2199. Л. 12–15. Уманский — НКИД (показано Сталину), 1 июня 1940. .

Слухи о советских видах на Бессарабию ходили с начала войны {162} 162 ДВП, 1939. Т. 2. С. 132–133. Куколев, советский поверенный в делах в Бухаресте, 27 сент. 1939. . Хотя Молотов отметал подозрения по поводу советских «гнусных замыслов» разжечь пожар на Балканах, он никогда не отказывался от претензий на Бессарабию {163} 163 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 14. Д. 155. Л. 10–15. Протокол встречи Молотова с Шуленбургом, 25 янв. 1940. . С самого начала он дал понять, что аннексия вызывается необходимостью для Советов контролировать устье Дуная. По этой причине еще в октябре 1939 г. у турок настойчиво пытались добиться согласия на вторжение в Бессарабию, что не дало бы англичанам и французам оказать помощь Румынии, послав флот через Босфор {164} 164 ДВП, 1939. Т. 2. С. 224–226. Терентьев — НКИД, 26 окт. 1939. . Однако турки сотрудничать отказались, боясь германо-советского сговора на Черном море. Саракоглу всячески старался отговорить русских, не исключая возможности прохода в Черное море торговых судов, груженных военным снаряжением, если в регионе вспыхнет война. Таким образом, договор о взаимопомощи, подписанный между Турцией и Британией накануне войны, в сочетании с британскими гарантиями Румынии делал интервенцию Союзников на Черном море весьма вероятной {165} 165 Там же. С. 235–238. Терентьев — НКИД, 27 окт. 1939. .

Главной заботой англичан было не допустить выхода немцев в Черное море и создания угрозы румынским нефтяным промыслам. Какое-то время они даже носились с мыслью одобрить советскую оккупацию Бессарабии постольку, поскольку она не приведет к вспышке войны на Балканах {166} 166 Там же. С. 347–349. Майский — НКИД, 29 нояб. 1939. . Однако румыны рассматривали советскую угрозу как наиболее реальную. Они в полной мере использовали общее негодование против Советского Союза из-за войны в Финляндии, добиваясь английской военной помощи, чтобы предотвратить «неминуемую» оккупацию Бессарабии, могущую привести «к большевизации Центральной и Юго-Восточной Европы» {167} 167 FO. 371. 24968. R9/9/37. Галифакс — Гору (Бухарест) о встрече Кэдогана с Тиля (румынским послом в Лондоне), 9 янв. 1940. . После Зимней войны Молотов обнаружил, что Союзники в самом деле заговорили по-другому, призывая Румынию не уступать Бессарабию и действуя против СССР «путем распространения клеветнических и провокационных сведений, стремясь вызвать среди населения вражду к нам и расстроить нормальные отношения между СССР и Румынией» {168} 168 ДВП, 1939. Т. 2. С. 396–398. Куколев — Молотову, 11 дек. 1939. . Страх перед Британией, с одной стороны, и желание предотвратить возможность советско-британского заговора, с другой, помешали Сталину выполнить соглашение с Риббентропом о будущем Бессарабии. Неожиданные трудности в Финляндии удержали его от новых военных авантюр.

Призрак английской угрозы на Черном море заставил Сталина искать решения бессарабского вопроса дипломатическими средствами. В середине февраля 1940 г. он обратился к румынскому правительству с предложением пакта о ненападении. Взамен он просил о контроле над устьем Дуная, особенно над портами Сулина и Констанца, в обмен на территории в Советской Молдавии {169} 169 FO. 371. 24890. R6246/5/67. Галифакс — Гору о беседах с Тиля, 22 мая 1940; см. дальнейшие предложения в: АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 1. Д. 10. Л. 82–83. Молотов о встрече с Давидеску (румынским послом в Москве), 2 апр. 1940. . Король Румынии Кароль, однако, в ответ сделал поразительное предложение британскому послу; он намекнул, что Британия могла бы преодолеть ограничения соглашения в Монтре, послав свой флот в Черное море под видом турецкого. За обильным обедом с улитками и устрицами, специально выписанными по этому случаю из Парижа, и превосходным портвейном король настойчиво убеждал посла использовать «великие возможности на Кавказе» {170} 170 FO. 371. 24887. R3236/5/67; R3531/5/67. Гор — ФО, 8 марта 1940. .

Распространив систему безопасности СССР на Балтийское море посредством мира, навязанного Финляндии, Сталин приступил к выполнению последнего пункта соглашения Молотова — Риббентропа. Бессарабия была отобрана у турок в 1812 году. Часть ее перешла к Румынии после Крымской войны, но была возвращена после войн 1877–1878 гг. По Договору в Нейи в 1919 г. весь регион отошел к Румынии. Хотя Сталин ссылался на этнические и исторические причины для оправдания претензий русских на Бессарабию, они были продиктованы прежде всего ощущением надвигающейся английской угрозы на Черном море. Распространение советской системы безопасности на устье Дуная создавало необходимую глубину обороны для Севастополя и Одессы, находившихся всего лишь в 40 км от румынской границы. Даже британский посол в Бухаресте неохотно признавал, что больше, чем территориальные приобретения или участие в контроле над нефтепромыслами, русских привлекало «право разместить гарнизоны в некоторых местностях на севере и иметь представителей и, по мере возможности, войска в румынских портах». Он и впоследствии придерживался этого мнения, убедительно утверждая: «С точки зрения русских, Бессарабия важна не только в силу этнографических соображений. Она могла бы стать великолепным плацдармом для германского удара в сердце Украины с развитием движения на Киев и Припять, подобные марши германское командование с таким успехом осуществило в своих кампаниях в Польше и Западной Европе. Лучшим средством защиты от такого маневра для России было бы создание линии обороны по Карпатам и дельте Дуная» {171} 171 Ibid. 24968. R6751/9/37. Галифакс — Криппсу, 26 июня 1940; R5673/9/37. Гор — ФО, 24 апр. 1940. . Преимущественное внимание Советов к контролю над Дунаем подтверждает тот факт, что они заставили румын участвовать в специальной смешанной комиссии, созданной в Одессе в дни оккупации для проведения границы в устье Дуная {172} 172 Новиков Н.В. Воспоминания дипломата. С. 43. .