Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Неделю спустя Проскуров был смещен за то, что не предупредил Сталина о германских планах на западе {217} 217 Gorodetsky G. Filip Ivanovich Golikov // Stalin's Generals / Ed. by H.Shukman. London, 1993. P. 77–90. . Генерал Голиков, сменивший его, предоставил Сталину более точную информацию о переброске войск на восток, гласившую: «Переброска германских войск в В. Пруссию и на территорию б. Польши подтверждается рядом агентурных источников, данными иностранной прессы и заявлением германского военного атташе в Москве» {218} 218 ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. On. 7. П. 23. Л. 223–225. Голиков — Тимошенко, 20 июля 1940. . В начале июля Берия передал Сталину отчет о выполнении особого задания надежным агентом в Польше, подтверждавший, что передислокация войск свидетельствует о начале подготовки к войне с Советским Союзом. Сведения, собранные в различных приграничных районах пограничниками НКВД, сообщали, что германские офицеры высокого ранга осматривали эти районы в течение летних месяцев. Затем последовало устройство новых аэродромов и расширение существующих, причем тщательно осматривались самолеты, перегоняемые с западного фронта. В конце концов, было отмечено прибытие в приграничную область пилотов германских военно-воздушных сил. Это заставило военную разведку забить тревогу, так как информация подтверждала данные, находящиеся в ее распоряжении, а в некоторых случаях буквально повторяла их. К концу августа из разных источников стало известно, что немцы намечают перебросить на восток 120 дивизий {219} 219 ЦА СВР РФ. Д. 21616. Т. 1. Л. 23–25, 89–90. Берия — Сталину и Молотову, б.д. (начало июля 1941?) и 17 авг. 1940. См. также: Управление погранвойск НКВД Украины, 5 авг. 1940 // Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 199–201. .

Эти сведения, возможно, лучше всего объясняют осторожное отношение Сталина к миссии Криппса. «Назначение того или иного лица послом в Москве, — предупреждал Молотов, — является делом Английского правительства»; но, считал он, было бы неверно полагать, что личность «какого-то "левого" деятеля» встретит предпочтительное отношение. Гораздо более важно, чтобы новым послом стало «лицо, представляющее действительное мнение Английского правительства» {220} 220 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 2. Д. 12. Л. 173–174. Протокол встречи Молотова с Ле Ружетелем, 31 мая 1940. . Желая избежать ложного истолкования факта переговоров, Сталин постарался, чтобы до Берлина дошло точное содержание его бесед с Криппсом. Но на Гитлера не произвели впечатления уверения Шуленбурга, что Сталин понимает «тщетность попыток посеять раздор между Германией и Советским Союзом» и что «нет причин сомневаться в лояльности Советского Союза» {221} 221 DGFP. IX. Р. 470–471 Шуленбург — МИД, 29 мая 1940. . Гитлера преследовала мысль, что сопротивление Англии поддерживалось расчетами на «третьи страны, главным образом на Соединенные Штаты, но, возможно, и тайной надеждой на Советский Союз». Этот аргумент не был лишь только предлогом для начала наступления на Советский Союз, запланированного на конец июля, но отражал осознание потенциальной угрозы германским источникам сырья и гегемонии в Европе {222} 222 Ibid. P. 79–85. Протокол встречи Гитлера, Альфиери и Кейтеля, 1 июля 1940. О решении Гитлера напасть на Советский Союз см. с. 68–72. .

В течение лета и осени 1940 г. Гитлер колебался в выборе дальнейшего направления военных действий. Растущая американская помощь Англии, неуступчивость Черчилля и серьезные, логически обоснованные доводы против вторжения в Англию грозили спутать всю германскую стратегию. Он столкнулся с трудностью, не предусмотренной его планами: война на западе могла перерасти в долгую изнурительную борьбу, чего Германия не могла себе позволить из-за нехватки сырья и ресурсов. Изоляция Англии посредством создания Континентального блока — альтернатива, отстаиваемая Риббентропом и «восточниками» в Министерстве иностранных дел, — требовала продолжения сотрудничества с Советским Союзом. Когда лето наконец закончилось, Битва за Англию не достигла поставленных целей и появились признаки того, что Англия выстоит. Вторжение в Советский Союз из предварительных наметок превратилось в реальную альтернативу. Кроме того, поскольку силы Англии были скованы, мысль об успешном блицкриге против Советского Союза казалась еще привлекательнее.

Недостаточно внимания уделялось роли и влиянию германской элиты, которую Гитлер старался привлечь на свою сторону. В нее входили приверженцы «восточной» традиции, не слишком удачно представляемой Риббентропом, чья англофобия толкнула его на провозглашение идеи Континентального блока, и, в меньшей степени, часть военных. Предварительное планирование «Барбароссы» только начиналось, когда Верховное командование Вооруженных сил (ОКВ) и Риббентроп побуждали Гитлера попытаться изолировать Англию, установив германский контроль над континентом. Жесткий контроль над Юго-Восточной Европой, по их мнению, мог обеспечить Германии удобный тыл. Превосходства можно было достичь, создав прочную коалицию от Гибралтара до Японии {223} 223 Van Creveld M. The Balkan Clue: Hitler's Strategy, 1940 1941. Cambridge, 1973. P. 70. .

Шуленбург был самым рьяным сторонником Континентального блока. По его мнению, «Майн Кампф» шестнадцатью годами раньше была задумана Гитлером главным образом как пропагандистское оружие против московски ориентированного коммунизма. Он полагал, что теперь, после разгрома коммунизма у себя дома, планы Гитлера направлены «совсем в другую сторону, нежели на свержение советского строя или расширение территории за их счет». Точно так же он отвергал предположение, что Германия нуждается в украинском зерне, как «бессмысленный вздор». Его контакты в Министерстве иностранных дел укрепляли его уверенность, будто Гитлер с момента заключения пакта убедился, что Советский Союз «не является помехой для гигантской конструкции Европейского континента, на которой ныне сосредоточено его внимание» {224} 224 UD: s Arkiv 1920 ARS. HP/516/LXVII, LXVIII. Ассарассон — МИД, 20 июня и 10 июля 1940. .

С учетом всего этого, условия, создавшиеся после окончания войны на западе, казались благоприятными для установления нового мирового порядка и распространения пакта Молотова — Риббентропа на Юго-Восточную Европу. В Японии новый премьер-министр Коноэ Фумимаро, рьяный сторонник союза с Германией, санкционировал японскую экспансию на юг против англичан и американцев и попытался урегулировать отношения с Советским Союзом при посредничестве немцев {225} 225 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 2. Д. 14. Л. 95 — 106. Молотов о встрече с Того, 2 июля 1940; см. также: DGFP. X. Р. 136–137. Протокол встречи Риббентропа и Сато, 9 июля 1940. Об отношениях с Советским Союзом см. главу 9. . И вот советское вступление в Бессарабию, ускоренное динамизмом политики Гитлера, обратило внимание Германии на Балканы. Шуленбург продолжал опровергать предположения, будто советская аннексия Бессарабии вызвана стремлением захватить румынские нефтепромыслы. Он приписывал ее, скорее, желанию Сталина участвовать в построении нового мирового порядка теперь, когда, казалось, близился конец войны. Следовательно, возникала важная задача — расширить компетенцию пакта Молотова — Риббентропа, чтобы предотвратить опасное столкновение интересов на Балканах {226} 226 DGFP. X. Р. 195–196. Шуленбург — МИД, И июля 1940; АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 317. Д. 2180. Л. 140–141. Молотов — Шкварцеву о встрече с Шуленбургом, 13 июля 1940; Ф. 082. Оп. 23. П. 95. Д. 5. Л. 139–141. Кобулов — НКИД, 6 июля 1940. Об альтернативе в виде Континентального блока см.: Waddington G.T. Ribbentrop and the Soviet Union 1937–1941 // Barbarossa, the Axis and the Allies / Ed. by J.Erickson and D.Dilks. Edinburgh, 1994. . По его мнению, это можно было осуществить, так как Сталин не стремился к «исключительной роли» в регионе {227} 227 DGFP. X, P. 207–208, Шуленбург — МИД, 13 июля 1940; см. также: UD: s Arkiv 1920 ARS. HP/516/LXVIII. Ассарассон — Шуленбургу, 5 авг. 1940. .