Леонид Жура - Сионисты против Сталина

Радзинский:

«Готовится мощная демонстрация, похожая на восстание. Будет много крови.

Он помнит завет: в великой крови рождаются великие революции».

Что же такого грандиозного натворил Коба в Батуме? Что так испугало Радзинского? Да ничего особенного. Организовал ячейки РСДРП на каждом предприятии, наладил работу типографии для выпуска листовок, после чего начались забастовки. На заводе Ротшильда бастующие потребовали отмены работы в выходные дни и справедливости премирования при тушении случившегося в те дни пожара (администрация тогда выдала небольшие премии только мастерам). Требования были выполнены. На заводе Манташева рабочие потребовали отмены ночных смен и работы в воскресные дни, вежливого обращения. Можно себе представить, как обращались с рабочими, если это, в числе прочих, стало причиной забастовки! Администрация сначала отказалась выполнить предъявленные требования и очень пожалела потом о своем неразумном решении. Потому что рабочие выставили дополнительные условия: повышение зарплаты на 30 %, компенсация штрафов и оплата всех забастовочных дней. Все требования рабочих были удовлетворены!

Радзинский:

«„Он все более становится вождем маленькой кучки сторонников Ленина в Грузии“, — писал Иремашвили. Да, он сразу — Вождь. И деспот. В полицейском донесении сообщалось:

„Во главе Батумской организации находится Джугашвили… Деспотизм Джугашвили многих возмутил, и в организации произошел раскол“. Но зато каковы результаты его деспотизма!».

Лихо строчит Радзинский, ярко высвечивая свои особые нравственные качества. Иремашвили написал, что молодой революционер стал «вождем маленькой кучки сторонников Ленина». Т. е. молодой революционер со своими немногочисленными соратниками пошел против мнения подавляющего большинства членов организации социал-демократов, ставших впоследствии меньшевиками. «Серые» личности так себя не ведут!

А «деспотизм» Сталина, якобы упомянутый в полицейском донесении, может вызвать только снисходительную усмешку. Не вызывает сомнения, что архивариус, прикидываясь идиотом, пытается подсунуть читателям фальшивку! Понятно, что по умственному уровню Радзинский далеко не Сталин, и даже не Троцкий, но ведь он учился в институте, где специально обучают работе с документами! Он что, забыл, что на документе должен быть входящий номер, дата регистрации, фамилия автора, адрес и имя получателя? Почему нет этих реквизитов?

Ладно, предположим, что Радзинский «забыл» указать эти данные. Но полицейский, подрабатывающий в свободное время жандармским агентом, оставаясь неузнанным революционерами и информирующий начальство о «„деспотизме“ одного из заговорщиков» — мгновенно должен был вызвать подозрение у любого исследователя! Но у Радзинского не вызвал! Не насторожило Радзинского и отсутствие в «донесении» клички «Рябой». Сам же писал:

«Рябой — такова будет его кличка в жандармских донесениях». И вот, приходи, кума, любоваться — донесение есть, а клички «Рябой» в нем нет! Да-а, подводят жандармы и полицейские Радзинского! Жаль, что архивник не сообщил о резолюции, наложенной на это «донесение».

А к расколу среди социал-демократов привел не «деспотизм», а противоречия в видении перспектив рабочего движения. Если сторонники Жордания были за «умеренные» формы (требования повышения зарплат, пособий, улучшения условий труда), то сторонники Сталина выступали за свержение самодержавия — источника всех бед рабочего класса.

Радзинский:

«Тихий Батум потрясает невиданная демонстрация рабочих. Столкновения с полицией: полтора десятка убитых, множество раненых. Кровь и ярость! Опять удача!».

9 марта 1902 года под руководством молодого революционера Иосифа Джугашвили была проведена мощная демонстрация рабочих батумских предприятий. Свыше б 000 рабочих потребовали немедленного освобождения участников манифестаций, прошедших накануне. Произошло жестокое столкновение с полицией. 15 человек было убито, около 500 арестовано. Исследователь русской истории Б. Вольф по поводу событий в Батуме написал:

«Мы можем быть уверены в том, что двадцатидвухлетний профессиональный революционер (Иосиф Джугашвили. — Л. Ж.) принимал активное участие, насколько это было в его силах, в бурных стачках и демонстрациях, потрясших спящий Батум вскоре после его прибытия туда».

Так что в Батуме Кобе действительно было не до «веселья».

Радзинский:

«Аресты в городе… И снова он успевает исчезнуть — бежит в горы.

Но в Тифлис возвращаться опасно — там его давно ищут; и в Гори нельзя — там его будут искать. Он решается на неожиданный шаг — вернуться на место преступления, в Батум. Такой дерзости полиция не ожидала.

Ему удается продержаться целый месяц…».

Итак, организацию демонстрации рабочих с требованием улучшить их материальное и социальное положение Радзинский называет «преступлением»! Перед нами уже не трусоватый обыватель с рабской душонкой, а защитник класса эксплуататоров.

Радзинский:

«В это время он занимает следующую ступеньку в иерархии заговорщиков — избран в состав Всекавказского комитета РСДРП…».

Как? Что такое? «Деспота» и виновника раскола избирают в руководящий орган РСДРП на всем Кавказе? Радзинский ничего не перепутал? Неужели за Сталина проголосовали даже меньшевики?

Как же так? Ведь Коба в это время (март 1903 г.) уже находился в батумской тюрьме, и, значит, его избрание было заочным. И все равно проголосовали? Конечно, комментировать такое событие архивариус отказался. Иначе пришлось бы сказать про выросший авторитет Сталина и все такое прочее…

Радзинский:

«По счастливому городу в час, когда вываливались из трактиров его беззаботные сверстники, Кобу везут в тюрьму. Впервые. И сразу — в страшную батумскую тюрьму. Начинается его путешествие по тюрьмам: батумская, кутаисская…».

Радзинский:

«Азиатская тюрьма: побои надзирателей, грязь, абсолютное бесправие заключенных, расправы уголовных над политическими. Вначале Коба растерялся…

Затем он открыл: в тюрьме, наряду с властью надзирателей, существовала незримая власть уголовников. И ему, нищему сыну пьяницы, нетрудно найти с ними общий язык. Он — свой…

Его новые знакомые уважали физическую силу. У него ее не было. Но, привыкший с детства к побоям, он доказал им иное: презрение к силе. В это время начальство тюрьмы решило преподать урок политическим. Урок по-азиатски.

Из воспоминаний революционера Н. Верещака: „На следующий день после Пасхи первая рота выстроилась в два ряда. Политических заключенных пропускали сквозь строй, избивая прикладами. Коба шел, не сгибая головы под ударами прикладов, с книжкой в руках“.