Пантелеймон Кулиш - ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 2)

великому коронному гетману, водил Козаков на помощь князю Иеремии Вишневецкому

против 4.000-й Орды сленого Умерли-аги и отбил у неё над Сулою, между Ревцем и

Пслом, ясыр с добычею, а в 1644-м, Князь Иеремия с 3.000 своего войска ходил на

помощь Станиславу Конецпольскому против Тогай-бея и действовал так энергически,

как и с Потоцким против Козаков Остряницы и Гуни. То же самое вспомним здесь и о

другом поземельном соседе Князя Иеремии, Адаме Киселе, интриговавшем в

последствии между правительственною шляхтою против его геройских предприятий.

По фамильным бумагам Ростишевских, владельцев Липового в Киевщине, эти два

одинаково деятельные соседа граничились покозацки за свои осады и слободы, но

против Козаков действовали, кто во что был горазд, как против общих неприятелей.

Так дело шло у малорусских колонизаторов до 1648 года. При первых признаках

нового бунта Корибут Вишневецкий понял опасность своего колонизаторского поста на

окраине государства, в стране дикой, и принял решительные меры для предупреждения

ка-

.

203

тастрофы. Несколько десятков тысяч самопалов, оборонявших его колонии от

хищников и панов соседей, было отобрано им у своенравных подданных и сложено в

лубенском арсенале до поры до времени. Но не предвидел он, что Татары будут

призваны козаками в товарищи добычного промысла и впущены в Городовую Украину

именно теми, которые не менее землевладельческой шляхты были заинтересованы в её

обороне. Не могло прийти никому в голову, чтобы перекопский царь, два поколения

тому назад сгонявший Козаков с Днепра по договору с князем Острожским для

обоюдного спокойствия мусульман и христиан, чтобы потомок Чингисхана,

гордившийся старшинством рода своего перед цареградским повелителем

правоверных, чтобы тот, кто еще так недавно являл себя царем в своих обычаях,—

унизился до панибратства с бунтовщиком, кроющимся среди воров и горьких пьяниц в

днепровских камышах и плавнях. Сам же он, этот ИсламГирей, писал к нему, князю

Вишневецкому, недавно, уверяя его в своей дружбе и поступая царски относительно

царственных соседей. Вдруг все перевернулось к верху дном. Запруда, сдерживавшая

напор азиатской дичи на Христианскую Землю, уничтожена вероломным слугой

знаменитейших панских домов, Жовковских, Даниловичей, Конецпольских. Цветущая

сельским хозяйством и промыслами половина королевства предана разбойникам.

Завоевания шляхетского меча и плуга достались бессмысленным и беспощадным

руинникам.

Но Вишневецкий держался крепко на своем пограничном посту, и в глубине Речи

Посполитой на него смотрели как на спасительный устой отечества. Может быть, он

удержался бы на своем важном стратегическом пункте и до конца. Оя требовал

подкрепления во-время. Но во-время шляхетская республика не делала ничего. По

замечанию Адама Киселя, её медлительность в подобных случаях с каждым годом

увеличивалась. Считая этот порок своей правительственной братии неисправимым,

Адам Кисель, уже десять лет тому назад, предлагал свой проект правительственных

мероприятий, которыми была бы предотвращена и самая возможность повторения

Павлюковщины. Напрасная предусмотрительность! Быстрый разлив козако-татарского

нашествия по Киевщине, Подолии и Волыни, отрезал Вишневецкого от тех панских

владений, в которых все стояло еще на своих местах.

Хмельницкий между тем доказывал справедливость распространившагося уже в

Польше мнения о талантливости коварного козака,

204

.

которою паны могли бы, да не умели воспользоваться. Коронный подчаший

Остророг писал к Оссолинскому о нашем Хмеле: „Великих способностей ‘человек и

воин по самой природе (dowcipu wielki ego i z natury їoиnierz)®. Читая такое донесение

одного из ученейших полководцев своих, Поляки должны были с горечью вспоминать

слова геральдика Папроцкого, которыми он так разогорчил их отцов и дедов: *) „Кто в

наше время в чем бы то ни было превзошел Русака? Пошлете вы его в посольство,—он

исполнит посольство лучше, нежели вы ему прикажете. Между Русаками ищите

полководца и доброго воина. С досадой слышит он совещания о мире®. **)

Козацкий гетман отправил на Татарскую сторону Днепра (по милости

Вишневецкого, сделавшуюся, как и правая сторона, Русскою) одного из своих

полковников, Кривоноса, по песням-Перебийноса, бунтовать Вишневетчину и в выборе

своем показал тот же dowcip, который восхвалял Остророг. Эта была одна из тех

личностей, симпатичных для пьяной и свирепой толпы, которым украинские

разбойничьи песни принесли полную дань своих диких восторгов.

Вишневетчина была готова к бунту со времен Павлюка. Но хозяйственность Князя

Яремы сдерживала зверские инстинкты тех забродников, которые, воруя, грабя, убивая,

скитались в виде гонимых всюду волков, прошли широкое поприще панской

колонизации из конца в конец, и не бежали далее от новых обязательств и новых

преступлений только потому, что далее бежать было некуда. За Ворсклом и Пслом

голодного скитальца подстерегал с арканом и лыками Татарин, а Запорожье прогоняло

забродников в Городовую Украину тем же самым голодом, который заставлял их

делаться винниками, броварниками, будниками, могильниками, фигурирующими в

Илиаде козацких разбоев. Среди народа работящего и в городах и в селах, так

называемые гулътаи, гайдары, нетяги чувствовали себя в самом неприятном

положении: они были способны только пАИндрувати, руйнований, в пень рубати.

Теперь пришел черед силе опустошающей выступить против силы производящей,

во всеоружии того беспутства, которого начала

*) Книга Папроцкого: „Panosza, to iest Wysиawienie Panуw Ruskich у Po dolskich",

была в Польше преследуема, как и его гербовник.

**) Poњlecie go w poselstwie, dobrze je odprawi,

Ledwie mu tak roskaї№,, jak on lepiey sprawi.

Tam pytay o Hetmanie, o dobrym Rycerzu,

Nie rad kiedy wotuia w Radzie o przymierzu.

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССП ОТ ПОЛЫПИ.

205

кроются в беспутстве шляхетского народа, бредившего вольностью в своей

зависимости от каждого сильного и дерзостного. Винники, броварники, лазники,

будники, могильники, чабаны, пасечники и те, которых королевские коммиссии, с 1617

года, требовали исключить из козачества под непонятными уже для нас названиями

катаюков, былачееф, балакезевг, кафапшков, вместе с ремесленною своевольною

молодежью и промотавшеюся или обобранною своими ксендзами да монахами

шляхтою,—отделялись от общества людей порядочных, или, как говорилось тогда,

сшатЬчпых. Внимая дерзкому призыву Кривоноса к истреблению всех Ляхов и Жидов,

причем имелась в виду не вера и национальность, а зажиточность, гультаи принялись