Пантелеймон Кулиш - ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

362

В начале 1658 года Чернецкий неожиданно для самих панов появился в

Брацлавщине, и начал истреблять село за селом, местечко за местечком, бросаясь от

одного к другому в противоположные стороны. Нигде не знали, куда направляется

войско, совсем не похожее на то, которое в прежние годы козаки обессиливали своими

разведками. Пощады не было никому. Местечки Самгород, Прилуки, Липовец, Якубец,

Линцы, Борщовка и Погребища были вырезаны, разграблены, выжжены. В короткое

время жолнеры Чернецкого из оборвышей сделались богачами*), а вместе с тем и

героями, в роде наших лыцарей. Подобно тому, как слава козацкая разливалась по всей

Украине, слава жолнерская разлилась по всей шляхетчине: Чернецкий сделался

великою знаменитостью, по плечу своим хвалителям.

Против него выслал Хмельницкий Богуна. Не смел Богун дать ему поля, и, ловко

маневрируя, заперся в Монастырище. Приступ Чернецкого не был похож на все

прежние, как и его быстрые передвижения. В горячем бою на валах пал знаменитый

сотник Дрозденко. Уже пылал замок в Монастырище; уже ломились жолнеры в окопы;

но пула пробила обе щеки Чернецкому, задев и поднебенье. Он едва не захлебнулся

кровью. Его вынесли из боевой толпы полуживого. Очнувшись и узнав, что местечко

не взято, начал он плевать с досады кровью; но дело было проиграно невозвратно. Дав

камертон войны новой, чисто руинной, Чернецкий отступил, и, до своего излечения,

расположил жолнеров над Случью.

Не все, однакож, восхваляли подвиги шляхетского Нечая. Литовскийканцлер

отнесся к нему сурово. * Король" (писал он), „неизвестно, по чьему совету, выслал

10.000 наших против Козаков, чтоб нападали на них зимою; но напрасна была эта

королевская импреза: ибо экспедиция не иной принесла результат, как тот, что хлопов

наших разогнали, провьянты, которые могли бы пригодиться нам в последствии,

переели, лошадей замучили и сделали к дальнейшей войне неспособными, и ничего не

сделали, как только край наш опустошили, и вернулись назад. Да и от самого короля

слышал я, что еслиб они поймати одного значительного бунтовщика, то предпочли бы

взять 10.000 злотых, нежели, имея уже в руках, продолжать осаду“.

*) Аноним пишет: „Zolnierz or.lioczy, а przy szezesciu srozyli sie, dostatkow wiele

narabowali, у % ubostwa przyszli do fortuny”.

.

363

Но, не смотря на свое распоряжение, которого нелепость показал результат, и на

порицание со стороны людей, во всяком случае, достойнейших его самого, Ян Казимир

продолжал говорить языком Чернецкого, что делала и вся его клика. Слово козаки

заменилось у них словом Гусь, а Русь долженствовала быть уничтожена так, чтобы в

ней некому было воевать против Поляков. С этою целые, в конце марта, созван был в

Литовском Бересте генеральный сейм, на котором было предположено котит козацкую

войну. Но от слова до дела у панов было всегда большое расстояние; а между тем

Хмельницкий продолжал свою кровавую интригу. Он отправил сына к невесте,

ужасавшейся прихода жениха, и Луцуд на этот раз не смел ослушаться „свирепого

пьяницы“, как справедливо называли Хмельницкого паны. Свадьба была совершена

торжественно, и Тимко вернулся с женой гоеподаровной в Украину. Чем чорт не

шутит?

Украинский хамелеон менял свой вид и тон беспрестанно, смотря по своим

обстоятельствам, вечно рискованным. С людьми московскими он играл также

несколько противоположных ролей. Давая Москалям понять, что, если захочет,

изломает Москву, он покрывал угрозы свои известным всему свету пьянством; а

погубив на Батоге польскую силу, послал к царю войскового судью Богдановича с

низкИМИ поклонами, чтобы великий государь умилосердился над козаками, ы велел

принять их под свою высокую руку. Довернув теперь в турецкую сторону

выразительнее прежнего, он заметал лисьим хвостом свой след перед силою, которая

пугала его с самого начала козацкого бунта.

Зато Москва выдержала до конца характер нации, крепкой не одной ратною силою.

Она молча выслушала донесение Богдановича о Батоге, о королевском посольстве, о

приготовлениях короля к войне. Не высказалась Москва и в ответ на уверения Козаков

что хоть бы им и всем пришлось помереть, а за православную христианскую веру и за

святые Божии церкви будут стоять, и в .,унеюсс не отдадут. Не поразила ее удивлением

и похвальба Хмельницкого, что у него до 300.000 Козаков, кроме Орды. Она знала, что

в то самое время, когда Богданович напевал ей в уши про Божии церкви да

православную христианскую веру, другой козацкий посол стлал под ноги турецкому

султану древние русские области.

Выжидая по-прежнему времени для наступления на Польшу без нарушения своего

достоинства относительно козатчины, царь прислал к Хмельницкому и всему

Запорожскому Войску стольника Лихарева

364

.

заявить им, что он, ради православной христианской веры и святых Божиих

церквей, хочет междоусобье их с Поляками успокоить миром чрез великих своих

послов.

Хмельницкий рассыпался перед царем в благодарениях через своих посланников,

Бырляя и Мужиловского, и жаловался царю, что Поляки в правде своей никогда не

стоят: обещают прислать полюбовную коммиссию, а между тем готовят против него

войско; поэтому просил он у царя такой милости, чтоб он, ради православной

христианской веры, принял его со всем Запорожским Войском под свою высокую руку,

и учинил козакам на их неприятелей, Поляков, помощь „думою и своими ратными

людьми". А к ним де писали .и присылали много раз турецкий султан и крымский хан,

зовучи к себе в подданство, но они от басурманского подданства отказались. Между

тем шведская королева послала было к ним своих послов, но Поляки переняли их на

дороге. Теперь Хмельницкий просил отпуска посланников своих в Шведскую Землю,

дабы проведать, в чем заключалось посольство королевы. При этом Бырляй и

Мужиловскии подали царю перехваченные ими статьи литовского гетмана, Януша

Радивила, которые тот посылал к тестю своему, Василию Лупуду, еще перед сеймом в

Литовском Бересте. Это был проект возможного по мнению князя Радивила

компромисса между шляхтой ик озаками.

Так как, волею судеб, Лупул был теперь в одинаковом родстве и с Радивилом, и с

Хмельницким, то Радивнл советовал ему употреблять свое влияние на короля и

примирить шляхту с козаками. Всех статей было 13.

В статье 2-й говорилось: „Если дело дойдет до войны, то кровопролитие будет

великое: будет бой последний—или Полякам погибнуть, или Руси. Если победят

Поляки, тогда в конец погибнет род и вера русская, и вся Украина, с великою жалостью