Иван Козочкин - Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования

Законодательство штатов, предусматривающее ответственность за присвоение, чаще всего содержит перечень лиц, которые могут быть признаны виновными в этом преступлении. Это – служащие, зависимые держатели, поверенные, опекуны и др. Лица, не вошедшие в такой перечень, но присвоившие имущество, даже находившиеся в законном владении им, не могут быть осуждены за присвоение его. Во избежание таких ситуаций в уголовные кодексы некоторых штатов включены широкие определения присвоения, позволяющие привлекать к уголовной ответственности и наказывать любого совершившего это деяние [1174]. Так, по УК Калифорнии, присвоение – это обманное обращение в свою пользу имущества лицом, которому оно было доверено (ст. 503). Наряду с этим УК данного штата предусматривает ответственность отдельных категорий лиц, например: зависимого держателя, арендатора и квартиросъемщика (ст. 507), клерка, представителя (агента) или слуги (ст. 508).

В зависимости от стоимости похищенного и вида имущества присвоение, по американскому праву, может быть фелонией или мисдиминором и наказывается соответствующим образом. Так, по УК Калифорнии, по общему правилу присвоение карается так же, как кража. Присвоение (растрата) общественных фондов на любом уровне (начиная с федерального и до муниципального) является фелонией и наказывается тюремным заключением с содержанием в тюрьме штата. Кроме того, виновный лишается права на занятие в данном штате должности, пользующейся почетом, доверием или приносящей доход (ст. 514).

По-видимому, в силу большой общественной опасности присвоение (растрата) указанных фондов в штате Миннесота является преступлением, предусмотренным ее Конституцией (ст. 13 раздела XI). Оно наказывается следующим образом: если стоимость похищенного составляет 2500 долл. или менее – лишением свободы на срок до 5 лет, а если более 2500 долл. – до 10 лет (ст. 609. 54 УК) [1175].

Следует отметить, что лицо не может быть осуждено за присвоение имущества, находящегося в его законном владении, если во время его обращения в свою пользу оно искренне убеждено, что это имущество принадлежит ему или никому либо вообще искренне убеждено, что оно имеет право обратить его в свою пользу.

В связи с вышеизложенным можно привести выдержку из решения федерального окружного суда, который рассматривал дело о присвоении (растрате) профсоюзных средств (фондов): «…присвоение или расходование средств профсоюза даже при наличии согласия одного из его высших должностных лиц является несанкционированным, если осуществлено без разрешения союза» [1176]. Из этого ratio decidendi можно сделать вывод, что у обвиняемого не обязательно должно быть обычно требуемое намерение присвоить чужое имущество: ему достаточно знать, что обращение имущества в свою пользу является несанкционированным, или не иметь «добросовестного убеждения» в том, что такое разрешение существует.

Как отмечают американские авторы, не играет роли, что добросовестная ссылка на имеющееся у субъекта право – результат ошибки в праве или факте либо что ошибка была разумной» или даже «неразумной» [1177]. Важно установить, что она была действительной (реальной), так как в этом случае он не имел намерения обмануть кого-либо и, следовательно, он – не виновен в присвоении [1178].

Поскольку публичные должностные лица (особенно высокопоставленные служащие) администрации штата и местного уровня не так подконтрольны в своей финансово-распорядительной деятельности, как служащие частного сектора, законодательство многих штатов предъявляет к ним повышенные требования в плане возложения уголовной ответственности за присвоение (растрату) находящихся в их ведении материальных ценностей. Это проявляется, например, в том, что такие лица иногда могут наказываться за «обращение» (не обязательно «обманное») имущества в свою пользу, причем иногда более сурово, чем частные лица.

Как тут не вспомнить слова Ч. Беккариа о том, что преступления, в том числе хищения, совершаемые власть имущими, оказывая сильное влияние на многих, разрушают в подчиненных понятия о справедливости и долге [1179].

Получение имущества подложным предлогом по своему происхождению – по преимуществу преступление статутное [1180]. В законодательстве штатов оно определяется по-разному, но различия эти не существенные, меньшие, чем в определениях присвоения. Если говорить в целом, то это – приобретение права на имущество посредством осознанного ложного представления имевших или имеющих место материальных фактов с намерением обмануть потерпевшего.

И кража, и присвоение (растрата), и получение имущества под ложным предлогом имеют одну общую черту – они могут быть совершены путем обмана. Получение имущества под ложным предлогом имеет сходство с кражей в том, что обман используется для получения имущества; в случае же присвоения лицо получает имущество на законном основании, но затем обманным способом обращает его в свою пользу. Основное отличие между кражей и получением имущества под ложным предлогом состоит в том, что похититель, который использует ухищрения для получения права на вещь, а не просто для завладения ею, виновен в получении имущества под ложным предлогом; лицо, которое завладевает имуществом посредством обмана, виновно в краже, совершенной путем ухищрений [1181].

Однако нередко на практике возникают трудности в разграничении этих двух преступлений. Так, суд, скорее всего, не признает лицо виновным в получении имущества под ложным предлогом, которое, хотя и завладело им путем обмана, но в дальнейшем не выполнило какое-то условие или не достигло какой-то цели, с чем связывается переход права на это имущество. Так, по делу Джонса было установлено, что аукционный покупатель скота путем обмана заполучил у представителя собственника скота копию соответствующего документа, пообещав немедленно вернуться с чеком для оплаты за скот, чего он не сделал. Суд постановил: поскольку собственник (его представитель) не намеревался передавать право на имущество до получения денег, покупатель виновен в краже путем ухищрений [1182].

Другой пример: чтобы уладить свое дело потерпевший по предложению адвоката дал ему 2000 долл. для подкупа полицейского. Вместо этого адвокат эти деньги присвоил. Суд признал его виновным в краже, так как потерпевший не намеревался расставаться с правом на деньги до их передачи полицейскому в качестве взятки [1183].

Не всякое объективно не соответствующее действительности заявление является «ложным представлением» факта. Это может быть личное мнение, например продавца, расхваливающего свой, возможно, не столь качественный товар или завышающий его стоимость. Однако в настоящее время общепризнано, что разграничение между мнением и вводящим в заблуждение фактом должно проводиться гибко. В противном случае, как отмечается в Комментарии к Примерному УК, «умный может безнаказанно совершать хищения» [1184]. В самом Примерном УК в ст. 223.3 «Хищение путем обмана» (эквивалент рассматриваемого преступления) сказано, что лицо виновно в хищении, если оно создает или укрепляет ошибочное представление о ценности (стоимости) имущества (п. 1) [1185]. Уголовным законодательством многих штатов эта рекомендация была воспринята.