Юрий Чурилов - Самоучитель начинающего адвоката

Так, Г. значится в качестве понятого при производстве проверочной закупки по уголовному делу, находящемуся в производстве Рыльского райсуда Курской области… По этому же делу проходит в качестве свидетеля оперативный сотрудник наркоконтроля М. Кроме того, Г. и Сп. значатся в качестве понятых при проведении контрольных закупок с участием того же оперативника в 2009 г. по уголовному делу в отношении К., рассмотренному Льговским районным судом Курской области… Г. и Сп. значатся в качестве понятых при проведении проверочных закупок по уголовному делу в отношении Т., рассмотренному 25.06.2010 г. Льговским районным судом Курской области, при проведении нескольких проверочных закупок наркотических средств в марте и мае 2009 года. Они же значатся в качестве понятых при проведении проверочных закупок наркотических средств в марте 2009 г. по уголовному делу в отношении Се. по ст. 232 ч. 1, 228 ч. 1, ст. 30 ч. 3, ст. 228.1 ч. 1 УК РФ. Согласно решению судьи Курчатовского горсуда Курской области от 27.10.2010 г. по жалобе на постановление об административном правонарушении по ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ Сп. и О. участвовали в качестве понятых в ходе осуществления М. оперативно-розыскных мероприятий 22.07.2010 г. [176].

Б. Доказательства, свидетельствующие о том, что понятые в проверочных закупках фактически участия не принимали.

Косвенным доказательством того, что указанные выше понятые фактически не принимали участия в проверочных закупках, является тот факт, что в протоколах личных досмотров их подписи стоят ниже рукописного текста, в том числе в местах, для подписей не предназначенных, подписи понятых и лица, выполнявшего функции закупщика, выполнены разными чернилами (л. 49, 51–54, 91–94, 114–117, 134–138 т. 1). Это может свидетельствовать о том, что протоколы понятыми подписывались заранее.

Из показаний свидетеля Д. следует, что в ходе проверочной закупки от 17.08.2010 г. понятые участия не принимали, в то время как он пошел к С. домой, в автомобиле у училища остались его ожидать М. и другой сотрудник. После того как Д. передал сотрудникам наркоконтроля неизвестное вещество, полученное от С., они уехали.

Кроме того, отсутствуют понятые на видеозаписи проверочной закупки, произведенной Са. Как пояснил последний, это связано с тем, что они находились в автомобиле на дороге, а не за углом дома, как следует из показаний понятых. Из показаний свидетеля Сп. следует, что дом, куда вошел Са. в ходе проверочной закупки, был из кирпича, а на видеозаписи видно, что он отделан сайдингом, что также подтверждает факт отсутствия понятого во время проверочной закупки.

Из показаний свидетеля-понятого Г. в суде следует, что 18.11.2010 г. изъятое наркотическое средство упаковывалось в пакеты, а по протоколам значится короб. Также указанный свидетель пояснил, что в ходе проверочной закупки с участием Са. они грелись в машине, проводив его до дома, то есть постоянно до возвращения Са. возле дома С. не находились.

Из показаний свидетеля-понятого А. в суде следует, что при проведении проверочной закупки 17.08.2010 г. в ходе личного досмотра Д. перед проведением закупки у последнего, кроме пустого пузырька и переданных ему сотрудником наркоконтроля денежных средств, каких-либо личных вещей не было. Однако из показаний самого Д. и протокола прослушивания фонограммы следует, что у Д. при себе имелся мобильный телефон, с помощью которого он договаривался о встрече с С.

В. Недостоверность показаний Д. и Са. (лиц, якобы производивших проверочную закупку).

К показаниям свидетеля Са. следует отнестись критически, поскольку он, как и свидетель Д., является наркозависимым лицом, при этом свидетель Д. пояснил, что был вынужден участвовать в проверочной закупке у С., так как «меня оперативник „взял“ с маком».

Первоначально при допросе в суде Са. пояснил, что никогда совместно с С. за семенами мака не ездил и не оставлял их у него на хранение. Однако после допроса в суде свидетеля Л. он подтвердил, что такая поездка имела место в октябре-ноябре 2010 года. Кроме того, Л. пояснил, что, возвратившись из Москвы, он довез Са. домой и никакой поклажи у последнего не было. Са. утверждает, что С. дал ему пару пакетов, а С. данный факт отрицал, пакетов Са. не передавал, так как тот обманул его с деньгами, а впоследствии Са. приходил к С. именно за «своими» семенами, так как в разговоре между ними присутствует фраза Са. «сколько там моего». Таким образом, показания свидетеля Л. подтверждают показания подсудимого о том, что сбывать Са. семена мака он не собирался…

В приговоре суд указал на отсутствие доказательств признаков организованной группы, в связи с чем действия С-х были квалифицированы по менее тяжкой статье – ч. 3 ст. 30 п. а, ч. 2 ст. 228.1 УК РФ. Государственный обвинитель отказался от обвинения по эпизоду от 4.08.2010. Еще два эпизода (от 26.01.2011 и 15.02.2011) были исключены судом в связи с нарушениями, допущенными при проведении оперативно-розыскных мероприятий.

За несколько месяцев до вынесения приговора Верховный Суд РФ кардинально ограничил судебную практику привлечения лиц к уголовной ответственности на основании повторных проверочных закупок. Именно поэтому по результатам рассмотрения жалобы судом кассационной инстанции были исключены еще два эпизода (от 22.11.2010 и от 24.01.2011). Таким образом, из семи вмененных в вину эпизодов, суд подтвердил приговор по ч. 3 ст. 30 п. а, ч. 2 ст. 228.1 УК РФ по эпизоду от 17.08.2010 (сбыт Д-ну в ходе ОРМ экстракта маковой соломы 0,04 г) и 18.11.2010 (сбыт Са. маковой соломы 1,76 г). Согласно кассационному определению Курского облсуда от 8.11.2012 моему подзащитному С. было снижено наказание до двух лет 11 месяцев лишения свободы без штрафа и ограничения свободы, а С-вой – до одного года двух месяцев лишения свободы без штрафа и ограничения свободы условно с испытательным сроком один год шесть месяцев.

Хотя защите не удалось добиться оправдательного приговора, был нанесен значительный удар созданной и апробированной в многократных делах системе фальсификации оперативных и следственных документов. Однако за допущенные нарушения закона сотрудники правоохранительных органов никакой ответственности в очередной раз не понесли.

Адвокатская уголовная практика – это в большей части практика разочарований и поражений, чем удовлетворенности и побед. Хотя у меня и были случаи доказанной невиновности, но чаще всего, когда следовало оправдывать, судьи назначали «компромиссное» наказание, возвращали дело прокурору либо прекращали его за примирением сторон и т. п.

Большинство подзащитных сами не настаивали на оправдании, так как довольствовались тем, что не попали в места не столь отдаленные. Их можно было понять, ведь длительные разбирательства в суде первой инстанции истощали силы, а подача жалоб могла угрожать ужесточением наказания. Но меня в подобных случаях терзали мысли о том, что дело не доведено до конца, не удалось добиться результата. Иногда возникало и ощущение предательства со стороны клиента, а также того, что я, возможно, защищал на самом деле виновного. Так или иначе, в памяти всегда останутся три дела «условно оправданных», хотя в практике подобных дел было значительно больше.