Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Не являются преступлениями и те деяния, за совершение которых в первый раз предусмотрены меры общественного воздействия, например, в первый раз совершенные в течение года мелкое хулиганство или мелкая спекуляция.

Конструкция санкций в современном советском уголовном законодательстве отличается рядом специфических особенностей. Главная из них – это гибкое сочетание в борьбе с мелкими преступлениями мер уголовного наказания и мер общественного воздействия.

Нормы с санкциями, устанавливающими административно-общественную преюдицию, надо отличать от норм с санкциями, содержащими альтернативную форму ответственности – наказание или меры общественного воздействия. Первые предусматривают преступность и наказуемость деяния лишь после применения к виновным мер административного или общественного воздействия (ч. 3 ст. 154, ч. 1 ст. 206 УК РСФСР). Вторые же признают уголовно-наказуемыми и преступными деяния, совершенные уже в первый раз.

Интерес в этом отношении представляет история изменения нормы о мелком хищении государственного или общественного имущества в УК РСФСР. Санкция нормы о мелком хищении государственного или общественного имущества в УК РСФСР 1960 г. с момента его издания изменялась трижды, что неизбежно влияло на правовую природу мелкого хищения [813].

Первая редакция ст. 96 УК РСФСР – признание мелкого хищения преступлением – ставила в зависимость от социально-психологической характеристики личности и даже таких случайных, посторонних для преступления факторов, как наличие товарищеского суда и места совершения хищения.

Закон Верховного Совета РСФСР от 25 июля 1962 г. изменил конструкцию ст. 96 УК РСФСР, сделав ее нормой с альтернативной санкцией [814]. И впервые совершенное мелкое хищение признавалось уголовно-наказуемым преступлением.

В третьей, ныне действующей редакции, ст. 96 во многом воспроизводит первую ее редакцию, определяя преступность мелкого хищения в зависимости от социально-политической характеристики личности похитителя и наличия товарищеского суда по месту жительства или службы похитителя.

Законодатель Российской Федерации опять поставил перед практикой трудный вопрос о правовой природе мелкого хищения. Квалификация мелких хищений осложняется еще и тем, что в ч. 2 ст. 96 говорится, что «те же действия, совершенные повторно… наказываются…» и т. д. Какое деяние считать «тем же»: впервые совершенное или уже подвергавшееся обсуждению в товарищеском суде? Совместимо ли это с примечанием к п. «а» ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 января 1965 г., где говорится, что в товарищеском суде не могут рассматриваться дела о мелком хищении, совершенном лицом, уже дважды привлекавшимся к товарищескому суду за мелкое хищение. Следовательно, примеча ние допускает вторичное осуждение за мелкое хищение мерами общественного воздействия, считая их проступками. Часть же 2 ст. 96 те же повторные мелкие хищения рассматривает как преступление.

Несколько иначе сконструированы составы мелкого хищения в УК Казахской и УК Литовской союзных республик.

В литературе высказываются различные мнения о природе мелкого хищения. Одни считают, что после принятия Указа от 16 января 1965 г. все мелкие хищения являются проступками [815], по мнению других большинство мелких хищений является проступками [816]. На практике при применении ст. 96 УК РСФСР много неясностей.

Например, С. был осужден по ч. 2 ст. 96 за то, что, работая грузчиком на Московской шерстепрядильной фабрике, неоднократно совершал хищения шерсти. За хищение 830 г шерсти 18 мая 1965 г. он был осужден товарищеским судом к штрафу. 8 апреля 1966 г. С. вновь совершил кражу шерсти на 12 руб.

Верховный Суд РСФСР отменил приговор, признав квалификацию по ч. 2 ст. 96 неправильной, так как С. не вменялась повторная кража, а в приговоре народного суда лишь констатировалось, что за первую кражу подсудимый осуждался мерами общественного воздействия. Действия С. были квалифицированы по ч. 1 ст. 96 [817].

Нелогичность вывода Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР бросается в глаза: если бы С. не осуждался товарищеским судом, очевидно, его привлекли бы к ответственности по ч. 1 ст. 96. Впрочем, только «очевидно», ибо нынешняя конструкция ст. 96 в обеих ее частях такова, что, как отмечалось, не ясна природа ни однократного, ни повторного мелкого хищения.

Правильность нынешней редакции ст. 96 УК РСФСР вызывает большие сомнения. Как бы ни расширялась сфера применения мер общественного воздействия за преступления, правовая природа деяний должна решаться четко и в соответствии со ст. 7 Основ. Нельзя такие обстоятельства, как социально-политическая характеристика личности, наличие товарищеского суда по месту работы или жи тельства виновного и т. п., рассматривать в качестве оснований признания деяния преступным. Они могут учитываться лишь при индивидуализации наказания или при освобождении виновного от уголовной ответственности, но только после решения основного вопроса – вопроса о том, что виновным совершено именно преступление.

В связи с тем что вместо уголовного наказания теперь стало возможным применение за преступление мер общественного воздействия, в советской литературе вносятся предложения об уточнении ст. ст. 1 и 7 Основ. Г. Б. Виттенберг считает, что надо «в понятии преступления четко и ясно сказать, что по советскому уголовному праву преступное действие влечет применение мер уголовного наказания либо взамен их – меры общественного воздействия в порядке, предусмотренном в уголовных кодексах союзных республик» [818]. В принципе такое уточнение вполне возможно [819]. Вместе с тем надо иметь в виду, что и действующее определение понятия преступления в ст. 7 Основ не противоречит современным задачам сочетания государственного и общественного воздействия за мелкие преступления. Преступление– деяние, предусмотренное уголовным законом. В уголовном же законе содержатся и нормы с альтернативной – либо уголовной, либо общественной – ответственностью.

Больше в уточнении нуждается другое положение, содержащееся в понятии преступления большинства республиканских УК. Статья 7 Основ характеризовала признак противоправности как «предусмотренное уголовным законом». УК РСФСР, УК МолдССР и УК ТаджССР конкретизировали это положение Основ, указав, что противоправным является деяние, «предусмотренное особенной частью настоящего кодекса», что не согласуется со ст. ст. 3 и 7 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик.

О признаках преступления говорит не только особенная, но и общая часть УК. Кроме того, принятые после вступления в силу УК РСФСР 1960 г. уголовно-правовые нормы не сразу включались в УК, а некоторое время применялись самостоятельно. Понятно, что предусмотренные в них деяния также являются преступлениями. Поэтому в соответствии с Основами ст. 7 УК РСФСР и соответствующие статьи УК надо изменить, сделав ее аналогичной определению признака уголовной противоправности по большинству республиканских УК (УК УССР, УК БССР, УК УзбССР, УК КазССР, УК ГрузССР, УК АзССР, УК ЛитССР, УК ЛатвССР, УК КиргССР, УК АрмССР, УК ТуркССР). Так, ст. 7 УК УССР гласит: «Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние…»