Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Значение уголовной противоправности чрезвычайно велико. В этом признаке преступления находит непосредственную реализацию важнейший принцип советского уголовного права– принцип социалистической законности. Совершенно справедлива критика А. А. Герцензоном [820], к которому присоединяются проф. Гератс [821]и М. Беньямин [822], ошибочности наименования признака уголовной противоправности «формальным» в отличие от «материального» признака общественной опасности. Если понимать материальный признак преступления как раскрывающий содержание этого последнего, то уголовная противоправность в такой же мере важна для сущности преступления, как и общественная опасность. Преступления нет как при отсутствии признака общественной опасности, так в равной мере и при отсутствии признака уголовной противоправности. Общественная опасность может именоваться материальным признаком только в смысле объективной реальности этого признака преступления, тогда как противоправность – законодательное понятие, оценка законом общественной опасности деяния, производная от объективной общественной опасности последнего. Более удачным является определение противоправности как правового, юридического признака преступления, как юридическое выражение общественной вредности преступления.

Уголовная противоправность не механически отражает общественную опасность деяния. Основаниями признания деяния уголовно-противоправным являются: 1) общественная опасность данного деяния – основополагающий критерий уголовной противоправности, 2) общественная опасность данной группы преступлений (здесь имеет большое значение состояние и динамика преступности данного рода, в особенности ее распространенность в статическом и динамическом показателях), 3) целесообразность преследования того или иного деяния именно уголовно-правовыми средствами [823].

Целесообразность признания общественно опасного деяния уголовно-противоправным определяется социалистическими принципами соотношения убеждения и принуждения. Только при достижении такого уровня правосознания, когда необходимость уголовно-правового принуждения становится ясной для большинства трудящихся, отражая их волю, советский законодатель устанавливает либо усиливает уголовную ответственность за общественно опасное деяние. Именно так в свое время произошло с уголовной ответственностью за калым [824].

Наоборот, учитывая малую эффективность уголовного наказания в борьбе с абортами, советский законодатель отказался от признания их уголовно-противоправными. Как показывает практика, разрешение абортов сократило число криминальных абортов и, кроме того, таких серьезных преступлений, как детоубийства.

Уголовная наказуемость общественно опасных деяний может быть нецелесообразной, если борьбу с ними также или даже лучше могут вести коллективы трудящихся, а не государственные органы. Целый ряд мелких преступлений перестали признаваться уголовно-противоправными в новых республиканских УК именно по этой причине.

Что касается признака распространенности тех или иных общественно опасных деяний как основания для признания их уголовно-наказуемыми, то значение его различно в зависимости от характера и степени опасности соответствующего деяния. Тяжкие преступления объявляются уголовно-наказуемыми, даже если случаи совершения их чрезвычайно редки (например, наказуемость пропаганды войны или вредительства). В преступлениях же малозначительных, таких, например, как самогоноварение, легкие телесные повреждения и т. д., законодатель, решая вопрос об их наказуемости, всегда учитывал их распространенность. УК РСФСР отказался от целого ряда малозначительных и редко совершаемых преступлений (незаконное ношение ордена, неосторожное легкое телесное повреждение и др.).

Несовпадение между общественной опасностью и уголовной противоправностью может иметь место и вследствие отставания законодательства от требований жизни. Так, необходимость установления уголовной ответственности за угрозу жизни и здоровью граждан, загрязнение воздуха и водоемов отходами производства, нарушение правил обращения с радиоактивными элементами появилась значительно раньше 1960 г., когда был принят новый Уголовный кодекс РСФСР. До этого они были общественно опасными, но не уголовно-противоправными.

Общественная опасность и уголовная противоправность могут расходиться в случаях ошибочного принятия тех или иных уголовных законов в отношении действий, вовсе не общественно опасных, либо действий, опасность которых невелика. Всякое юридическое понятие преступления, как и право в целом, является выражением государственной воли. Интеллектуально-волевой характер правовых норм допускает возможность ошибок в законодательстве. Маркс говорил по этому поводу: «Само по себе право не только может наказывать за преступления, но и выдумывать их» [825].

Существует мнение, что в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 7 Основ (малозначительность деяния), ст. 13 (необходимая оборона) и ст. 14 (крайняя необходимость), имеется расхождение между общественной опасностью и уголовной противоправностью деяний: про тивоправность налицо, а общественной опасности нет [826]. И. С. Слуцкий даже считает, что убийство невменяемым лицом или лицом, не достигшим возраста уголовной ответственности, является уголовно-противоправным деянием [827]. Однако с этим нельзя согласиться. Лишь чисто внешне, на первый взгляд малозначительные деяния, а также действия, совершенные в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости, кажутся уголовно-противоправными. В действительности они либо нейтральны с точки зрения уголовно-правовых оценок, либо даже общественно полезны (необходимая оборона) и стимулируются уголовным законодательством [828]. Поэтому представляется неудачной формулировка признаков необходимой обороны и крайней необходимости как действий, подпадающих под признаки деяния, предусмотренного особенной частью настоящего кодекса (ст. ст. 13, 14 УК РСФСР). Подобно действиям по задержанию преступника, как их определяет ст. 16 Указа Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство», действия при необходимой обороне и крайней необходимости являются правомерными.

Все признаки преступления находятся в тесном диалектическом единстве. Ведущим, определяющим является главный социальный объективный признак – общественная опасность деяния [829].

Ряд авторов – Н. Д. Дурманов и А. А. Герцензон, В. А. Владимиров [830] – называют в качестве самостоятельного признака преступления его аморальность, т. е. противоречие преступления моральным нормам. Аналогичное определение дается в теории уголовного права ГДР [831]. Действительно, всякое преступление глубоко противоречит моральному кодексу строителя коммунизма. Такое гармоническое сочетание социалистического уголовного права и социалистической нравственности объясняется прежде всего единством ма териального критерия определения сферы преступных и аморальных явлений в нашем обществе. В. И. Ленин писал, что в основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма.