Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

«Мы все убеждены, что тем или иным способом можно избежать создания такого оружия. Нежелательно, чтобы Соединенные Штаты выглядели инициатором его разработки. Все мы согласны с тем, что в настоящее время было бы неправильным компрометировать себя решительными действиями по созданию такого оружия» [221] Ibidem. S. 31. .

Одним из немногих крупных американских ученых-атомщиков, кто не согласился с этой принципиальной позицией, был доктор Эдвард Теллер. И вот он перед комиссией по расследованию дела Роберта Оппенгеймера.

Следователь Р. Робб : Действительно ли доктор Оппенгеймер нелоялен по отношению к Соединенным Штатам?

Свидетель Э. Теллер : Я не хочу утверждать это. Я знаю Оппенгеймера как человека интеллектуального, чрезвычайно живого и очень сложного и считаю, что взял бы на себя слишком много, если бы каким-либо образом стал анализировать его побуждение. Но я всегда, как сейчас, так и ранее, исходил из того, что он лоялен по отношению к Соединенным Штатам. Я верю в это и буду в это верить до тех пор, пока не услышу убедительные контраргументы.

Следователь Р. Робб : Считаете ли Вы, что в докторе Оппенгеймере нельзя быть уверенным с точки зрения требований безопасности?

Свидетель Э. Теллер : Во многих случаях я видел, что доктор Оппенгеймер действует — или я считал, что он действует, — таким образом, что для меня это было почти совершенно непонятно. Я был абсолютно не согласен с ним по многим вопросам, и его поведение, честно говоря, казалось мне запутанным и сложным. В данной связи, как я чувствую, мне хотелось бы, чтобы жизненные интересы нашей страны находились в руках человека, которого я лучше понимаю и которому поэтому больше доверяю. В этом очень ограниченном смысле могу сказать, что я чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы общественные дела находились в других руках…

Председатель Г. Грэй : Представляет ли допуск доктора Оппенгеймера к атомным секретам угрозу для обороны и безопасности США?

Свидетель Э. Теллер : Доктор Оппенгеймер не сделал бы сознательно и добровольно ничего такого, что было бы направлено против безопасности нашей страны… Но в той степени, в какой это является делом моего собственного понимания и оценок, вытекающих из его поступков после 1945 года, я сказал бы, что было бы разумнее не предоставлять Оппенгеймеру допуска к секретной информации.

Мнение Эдварда Теллера поддержал другой известный американский физик, активный сторонник разработки новых видов ядерного оружия — Льюис Альварец. Его позицию красноречиво характеризует заявление, сделанное им перед комиссией по расследованию дела Оппенгеймера: «У меня не было никаких моральных угрызений совести в связи с моей работой над атомной программой».

Но такую нравственную всеядность обнаружили отнюдь не все американские физики, вызванные в качестве свидетелей по делу Роберта Оппенгеймера.

Из протокола допроса профессора Исидора Раби, лауреата Нобелевской премии:

Свидетель И. Раби : Я не считаю доктора Оппенгеймера опасным и не думаю, что его связи в прошлом могут закрыть ему доступ к секретной информации Комитета по атомной энергии.

Следователь Р. Робб : Обращались ли Вы к председателю Комитета по атомной энергии Страусу в защиту Оппенгеймера?

Свидетель И. Раби : Я говорил об этом с господином Страусом, защищая доктора Оппенгеймера, но еще больше защищая безопасность Соединенных Штатов.

Следователь Р. Робб : Одобряете ли Вы поведение Оппенгеймера, который передал в прессу обвинительное письмо генерала Николса, а также свой ответ на это письмо.

Свидетель И. Раби : В его положении я поступил бы точно так же.

Сходное мнение высказал на заседании комиссии по расследованию дела Оппенгеймера и профессор Норрис Брэдбери:

— Основываясь на моих личных наблюдениях, я считаю его целиком лояльным по отношению к нашей стране. Я хотел бы подчеркнуть, что, по моему мнению, лояльность — это такая вещь, которую трудно продемонстрировать объективно, но насколько человек может проявить свою лояльность, доктор Оппенгеймер, руководя во время войны лабораторией в Лос-Аламосе, именно это и делал…

Пять недель продолжалось слушание дела Роберта Оппенгеймера. Сорок свидетелей дали свои показания. Наконец, в конце мая 1954 года председатель комиссии по расследованию Гордон Грэй вынужден был констатировать:

— Комиссия не располагает доказательствами того, что доктор Оппенгеймер по собственной воле передавал шпионскую информацию Советскому Союзу или подчинялся требованию представлять такую информацию, что он действовал в качестве агента советской разведки или в соответствии с советскими приказами [222] Ibidem. S. 102. .

Эта констатация исключала возможность привлечения доктора Роберта Оппенгеймера к уголовной ответственности за шпионаж. К дисциплинарной ответственности, как выяснилось, привлечь его тоже не было юридических оснований, поскольку ко времени рассмотрения дела в комиссии по расследованию он уже не занимал официальной должности в Комитете по атомной энергии. Оставалось одно — запретить доктору Оппенгеймеру участвовать в научных исследованиях, осуществляемых «в интересах национальной безопасности». Так комиссия и поступила. В мотивировочной части ее решения отмечалось следующее:

1. Поведение доктора Роберта Оппенгеймера и его связи обнаруживают серьезное игнорирование требований соблюдения государственной тайны.

2. При определенных обстоятельствах это может затронуть интересы безопасности страны.

3. Отношение доктора Оппенгеймера к вопросу о разработке и создании водородной бомбы исключает возможность допуска его к работе над правительственными программами оборонного значения.

4. Мы с сожалением отмечаем, что в отдельных случаях доктор Оппенгеймер не был откровенен перед комиссией.

Это решение комиссия по расследованию дела Роберта Оппенгеймера приняла двумя голосами против одного. С возражением выступил профессор Уорд Ивэнс. В своем особом мнении он писал:

«Я лично считаю, что решение комиссии по делу доктора Оппенгеймера ляжет несмываемым пятном на честь нашей страны. Свидетелями защиты в этом процессе выступили наиболее компетентные ученые Соединенных Штатов. Они поддержали своего коллегу. Я обеспокоен последствиями, которые может иметь это неправильное решение для развития американской науки» [223] Ibidem. S. 114. .

Тем не менее решение состоялось и ему предстояло дать законный ход. Поскольку к уголовной ответственности Роберт Оппенгеймер не привлекался, то вопрос о направлении его дела в суд отпал. Само же решение комиссии по расследованию как имеющее рекомендательный характер было представлено в Комитет по атомной энергии. Генеральный директор этого ведомства К. Николс, рассмотрев материалы по делу Оппенгеймера, направил членам Комитета специальный акт, в котором отмечалось: