Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Объявленный ФБР розыск Анджелы Дэвис был использован как предлог для очередной антикоммунистической и расистской кампании. Полиция врывалась в негритянские кварталы, устраивала облавы и засады. Все темнокожие девушки и молодые женщины, особенно с прической в стиле «афро», немедленно доставлялись в полицейский участок и, как правило, подвергались унизительному личному обыску. Налету подверглась штаб-квартира Комитета защиты «соледадских братьев»; здесь была арестована Фанни Дэвис, сестра Анджелы Дэвис. Стальные наручники, многочасовой допрос, оскорбления и угрозы — через все это пришлось пройти молодой женщине, прежде чем полицейские чины убедились в отсутствии оснований для ее ареста.

Наконец, 13 октября 1970 г. в Нью-Йорке Анджела Дэвис была арестована. Буржуазная пресса тут же преподнесла своим читателям это событие как крупнейший успех Федерального бюро расследований. Сам президент США Ричард Никсон публично поздравил шефа ФБР Эдгара Гувера с этой «победой». А газета «Нью-Йорк Таймс» назвала безнадежными попытки «придать делу Дэвис политическую окраску и тем самым отвлечь внимание от предъявленных ей конкретных обвинений» [313] The New York Times. 1970. October 16. . Словом, делалось все для того, чтобы задолго до суда дискредитировать в общественном мнении американскую коммунистку, представить ее как преступницу с повышенной социальной опасностью.

В связи с тем что А. Дэвис была арестована на территории другого штата, калифорнийские власти стали добиваться ее выдачи. Против этого решительно возражали защитники арестованной Джон Абт и Маргарет Бернхэм. Их юридическая аргументация сводилась к тому, что согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству штата Нью-Йорк основанием для выдачи может явиться обвинительный акт (indictment) большого жюри, а не ордер на арест, подписанный единолично судьей другого штата. Как только об этом бесспорном с правовой точки зрения возражении стало известно в Калифорнии, без всяких промедлений созывается большое жюри и в тот же день, 10 ноября, обвинительный акт, составленный по всей форме, направляется в Нью-Йорк. На основе этого документа губернатор штата немедленно подписывает приказ о выдаче [314] См.: Aptheker B. Op. cit. P. 25. .

В Калифорнию Анджела Дэвис была доставлена на военном самолете. В пути ее сопровождала вооруженная охрана, но и этого показалось недостаточным: руки молодой женщины сковали стальные наручники. На аэродроме вдоль всей посадочной полосы выстроились солдаты с примкнутыми к винтовкам штыками. Все это напоминало грандиозное шоу, призванное воздействовать на общественное мнение вокруг предстоящего судебного процесса.

5 января 1971 г. в суде графства Марин штата Калифорния Анджеле Дэвис и оставшемуся в живых после трагических событий 7 августа заключенному Рэйчеллу Маджи было официально предъявлено обвинение. Судья Уоррен Макгвайр огласил обвинительный акт большого жюри. В нем содержалось Три пункта обвинения: 1) убийство первой степени (с отягчающими обстоятельствами); 2) киднэппинг (похищение людей); 3) преступный заговор.

После того как судья разъяснил обвиняемым их процессуальные права, А. Дэвис попросила слово:

— Я заявляю перед этим судом и перед народом этой страны, что не признаю себя виновной ни по одному из выдвинутых против меня штатом Калифорния обвинений. Я не виновна и поэтому утверждаю, что мое присутствие в этом зале суда не связано ни с каким преступным актом. Я стою перед этим судом как жертва подстроенного политического обвинения, которое не только йе подтверждает мою вину, но и разоблачает власти Калифорнии как орудие политического подавления…

Со своей стороны защитники А. Дэвис обратили внимание суда на отсутствие надлежащих фактических данных для обвинения ее в столь тяжких преступлениях. Факт регистрации оружия, которое использовалось при событиях 7 августа, на имя А. Дэвис не может служить для этого достаточным доказательством. Напротив, именно это обстоятельство и свидетельствует о ее непричастности к делу: невозможно предположить, что действительный преступник оставил бы такую очевидную улику. Ясно, оружие было использовано без ведома и согласия А. Дэвис.

Свою аргументацию защита подкрепила ссылкой на действующее уголовное законодательство штата Калифорния, которое требует, чтобы обвинительный акт был основан на «разумной и вероятной причине» [315] California Penal Code, section 995. . В представленном суду письменном заявлении защиты отмечалось:

«Мы ходатайствуем об отмене обвинительного акта, поскольку он базируется не на надлежащих доказательствах, установляющих вероятную причину, а на не имеющих отношения к делу фактах, которые, если они даже соответствуют действительности и дают богатую пищу для рассуждений красноречивого атторнея, представляют собой не более чем ряд невинных действий…» [316] Aptheker B. Op. cit., p. 33. .

Обвиняемый Рэйчел Маджи избрал иную тактику защиты. Он утверждал, что его участие в событиях 7 августа вызвано эмоциональной реакцией на незаконное осуждение его к пожизненному тюремному заключению. Поэтому он требовал пересмотра приговора, вынесенного ему почти восемь лет тому назад [317] Фабулу уголовного дела по обвинению Р. Маджи в киднэппинге см. в ки.: Aptheker В. Op. cit. Р. 16–18. .

На стадии предварительного слушания дела Р. Маджи отказался от защитника, которого ему предложил судья, и стал осуществлять свою защиту самостоятельно. Кроме того, он заявил ходатайство о передаче дела в федеральный суд, мотивируя это тем, что суд штата Калифорния уже нарушил однажды его конституционные права, приговорив без достаточных оснований к лишению свободы. Судья Ричард Эрнесон, которому было поручено председательствовать в данном процессе, в ответ на это заявил о невозможности рассматривать подобный вопрос по существу без согласия на изменение подсудности дела со стороны соучастницы.

Ясно отдавая себе отчет в том, что ее собственное дело не находится ни в какой связи с делом Р. Маджи, что объединение их в одном производстве осуществлено исключительно с целью ее дискредитации, Анджела Дэвис тем не менее из чувства солидарности выступила со специальным заявлением: «Мы связаны не только обвинительным заключением. Мы оба чернокожие, мы родились в расистском государстве, и мы связаны тем, что оба отказываемся примириться с расизмом. Каждый раз, когда попираются права Маджи, это значит, попираются и мои права. Каждый раз, когда его права отрицаются и отвергаются, отрицаются и отвергаются и мои права».

После того как А. Дэвис присоединилась к ходатайству Р. Маджи, производство в суде штата было приостановлено и дело поступило на рассмотрение в федеральный суд. Вопрос о заявленном ходатайстве решался в присутствии обвиняемых. Их доставили сюда скованными одной цепью. После непродолжительного заседания федеральный судья Д. Конти вынес решение об отказе в удовлетворении ходатайства в силу его «необоснованности».