Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

Дополнительное время в прениях:

Обоснованным является утверждение автора апелляционного представления о допущенном нарушении принципа равенства сторон, когда судом в 13 часов 58 минут 22 июля 2015 г. был объявлен перерыв и предоставлено время для дополнительной подготовки стороны защиты подсудимого Ванченко к прениям. Так, 14 июля 2015 г. в судебном заседании был объявлен перерыв в судебном заседании до 21 июля 2015 г., в том числе для подготовки к прениям, а перед объявлением перерыва председательствующим у сторон выяснялся вопрос о достаточности времени для подготовки к прениям, на который стороны ответили, что за данное время они подготовятся к выступлениям. О своей готовности к прениям стороны подтвердили и в начале заседания 22 июля 2015 г. Между тем, когда в прениях выступили государственный обвинитель, потерпевшая Т. и ее представитель, адвокат Левшина и подсудимый Тамбиев, адвокат Грановский заявил о предоставлении ему и адвокату Волковой дополнительного времени для подготовки к прениям и необходимости объявления перерыва до следующего дня.

Недопустимость анализа доказательств обвинения в прениях и озвучивания выводов:

…сформулировал вывод о том, что стрельба в Т. могла производиться только «левшой», хотя какого-либо следственного действия, подтверждающего или опровергающего эти доводы защитника, в том числе следственного эксперимента, по делу не проводилось и доказательств этому присяжным заседателям не демонстрировалось. Однако защитник не внял этим разъяснениям председательствующего и, игнорируя требования законодательства, предъявляемые к содержанию и порядку выступления в прениях в суде с участием присяжных заседателей, в ходе своего выступления в присутствии присяжных заседателей упоминал о несуществующих доказательствах; заявлял о вторичности представленных присяжным заседателям доказательств; утверждал, что в Т. стрелял профессионал, а у Ачмиза не было навыков стрельбы» и т. д. и т. п. Не забалуешь, короче!..

С остальными юридическими шедеврами господина Замашнюка, вы можете ознакомиться самостоятельно, их достаточно…

Муж жене: «Дорогая ты не права!».

Жена: «Я не права, значит я лгу. Если я лгу, значит я брешу. Если я брешу, значит я собака. Мама он меня сукой назвал!!!»

Уж извините, но УПК РФ написан по-дурацки. Отдельные мелкие вопросы расписаны в нем досконально, в то же время ряд принципиальных проблем в нем отражен на уровне курсовой работы студента-первогодка. В частности, это касается вопроса соотношения таких свойств доказательства как допустимость и достоверность. Нет, конечно, в научных работах, посвященных этой тематике, все расписано четко и ясно, но где вы видели судебное решение со ссылкой на монографии А.С.Александрова или С.А.Фролова? Вот и я не видел. А в УПК РФ эти понятия не разъясняются, оставляя их трактовку на судейское усмотрение, и если профессиональному суду и так нет большой необходимости «химичить» с этими понятиями, то совсем иное дело с судом присяжных. Там регулярное смешение понятий допустимости и достоверности доказательства является чуть ли не главнейшим оружием обвинения во главе с председательствующим судьей. А раз нет нормативно определенного понятия допустимости, достоверности и относимости, то каждый судья, в меру своего умения и насущной необходимости, волен трактовать их как ему заблагорассудится. А объявление того или иного вопроса, возникающего в ходе судопроизводства, вопросом касающимся допустимости доказательства — автоматически влечет запрет его обсуждения в присутствии присяжных заседателей.

В предыдущих главах уже неоднократно приводились примеры незаконных и необъективных действий судьи при производстве в суде с участием присяжных заседателей. Еще немало примеров будет и в дальнейшем. Но все эти нарушения, все это беззаконие не идет ни в какое сравнение с главным манипулятивным приемом суда при работе с судом присяжных — манипуляции с понятиями допустимости, достоверности и относимости доказательств, доводимых до присяжных заседателей.

Это только в научной литературе у нас говориться, что обвинение нельзя выносить исключительно на одних признательных показаниях подсудимого, на практике же — это сплошь и рядом. При этом судьи в упор не видят странностей в т.н. «признательных показаниях», когда наедине со следователем подсудимый почему-то признается в чем попало, а стоит ему оказаться в суде — как он от своих «признательных» показаний отказывается. То есть подсудимый может сколько угодно говорить, что его под пытками заставили признаться в преступлении, но судью не убедят ни он, ни заключение СМЭ, ни показания свидетелей. Иная картина предстает в суде присяжных заседателей: там подсудимому изначально запрещают даже намекать на применение к нему пыток для выбивания «признаний», стращая удалением из зала суда.

Вообще, ситуация, когда на следствии подсудимый давал признательные показания, а в суде от них отказался — это типичная картина для процесса с присяжными. Зачастую, именно такая возможность — убедить присяжных не верить «признаниям», данным в ходе следствия, и является одной из основных причин ходатайствовать о суде присяжных.

Также типично для суда присяжных, что после заявления подсудимого о том, что к нему применялись недозволенные методы ведения следствия, председательствующий прерывает подсудимого (в некоторых случаях удаляет его из зала суда), после чего пускается в длинные объяснения присяжным о том, что они не должны принимать во внимание это заявление, поскольку все доказательства, которые допущены до оглашения перед ними, допустимые и получены в соответствии с законом. (А судья Мосгорсуда Александр Замашнюк применял совершенно уникальную формулу доказывания своей правоты. Заявлял он примерно следующее — Доказательства, представленные вам (присяжным, — прим.) получены в соответствии с законом, поскольку если бы они были получены с нарушением закона, я бы их признал недопустимыми ).

Описываемая ситуация столь часто возникает в суде присяжных, что судьи уже взяли в привычку заранее указывать подсудимым и их адвокатам на недопустимость заявлений о давлении со стороны следствия для получения признательных показаний. А кое-кто из судей умудряется еще в начале процесса, под каким-нибудь «благовидным» предлогом предупредить присяжных о возможности возникновения такой ситуации…

Что ж, теперь давайте по существу разберемся с допустимостью доказательства. Как правило, под этим подразумевается свойство доказательства, характеризующее соблюдение процессуальной формы при его получении. Вопросы допустимости доказательства обсуждаются и разрешаются в отсутствии присяжных заседателей и, соответственно, присяжным заседателям сообщаются только допустимые доказательства.