Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

https://dogovor-urist.ru/судебная_практика/дело/41-апу16-5сп/

Трудно сказать, для чего именно защите понадобилось выяснять указанные вопросы, однако очевидно, что в ряде случаев вполне могут возникать ситуации, когда именно от оценки этих самых «процедурных вопросов» может зависеть оценка достоверности конкретного доказательства…

Продолжая разговор о недопустимости исследования материалов, связанных с процедурой получения доказательств и движения уголовного дела, хочется процитировать еще одно решение — Апелляционное определение ВС РФ от 12 марта 2014 г. №21-АПУ14—2СП:

«Из протокола судебного заседания следует, что в присутствии присяжных заседателей, вопреки требованиям ч.7 ст.335 УПК РФ, доводились до сведения коллегии присяжных вопросы, связанные с процедурой получения доказательств, исследовались процессуальные документы, относящиеся к движению уголовного дела.

Так, вопреки требованиям закона, председательствующим было удовлетворено ходатайство защиты об оглашении в присутствии присяжных постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Пшукова М. Х. по ч.1 ст.222 УК РФ и постановления о приостановлении уголовного дела в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Между тем, оглашение в присутствии коллегии присяжных заседателей таких документов недопустимо, поскольку присяжные заседатели не исследуют обстоятельства, связанные с процессом движения уголовного дела и получения доказательств, а решают вопросы о доказанности деяния, его совершения подсудимым, а также о его виновности, в связи с чем ими исследуются только те доказательства, которые касаются фактических обстоятельств происшедшего».

http://www.zakonrf.info/suddoc/f5aa9f07b5972c09a8ac0b292af0ab10/

В данном случае, я могу согласиться с тем, что перечисленные документы, пожалуй, действительно не должны были исследоваться в присутствии присяжных заседателей. Однако, как их исследование (пусть и вопреки нормам права) могло повлиять на вынесение присяжными вердикта? Ведь данное решение отменило оправдательный приговор…

Жалкие крохи судебной практики хоть как-то облегчающей положение защиты можно перечислить по пальцам одной руки. Так в свое время, в Определении КС РФ от 28 мая 2009 г. №802-О-О Конституционный суд указал, что, хотя вопрос о недопустимости доказательств рассматривается в отсутствие присяжных заседателей, это не снимает с судьи обязанность, выслушав мнение сторон, проверить и оценить доказательства с точки зрения допустимости даже в случае их получения с нарушением требований УПК РФ. Слабое утешение, прежде всего, с учетом практики разрешения вопросов допустимости обвинительных доказательств. И, к сожалению, за кадром остался вопрос: а как быть с доказательствами, которые признаны допустимыми и относимыми, но при этом судья все равно по тем или иным причинам запрещает их демонстрировать присяжным заседателям?

Любопытные выводы ВС РФ содержатся в Кассационном определении от 2 октября 2012 г. №56-О12—52СП. Подсудимый обвинялся в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении сотрудника места лишения свободы в связи с осуществлением им служебной деятельности. При этом государственный обвинитель оспаривал оправдательный приговор на том основании, что при допросах свидетелей Н., Х., М., К., а также самого подсудимого исследовалась информация о якобы имевших место нарушениях правил содержания осужденных. Кроме того, сторона защиты оспаривала законность применения в отношении подсудимого спецсредств и физической силы при его отказе предоставить личные вещи к досмотру ( http://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=506802). ВС РФ пришел к выводу, что высказывания подсудимого, на которые ссылается государственный обвинитель, считая их проявлениями недопустимого воздействия на присяжных заседателей, относится к оспариванию стороной защиты достоверности доказательств обвинения. Оспаривая обвинение, сторона защиты утверждала, что именно к Прокофьеву П. Ю. были применены сила и спецсредства со стороны сотрудников исправительного учреждения, и в подтверждение этого ссылалась на показания допрошенных в судебном заседании свидетелей. При таком раскладе показания этих свидетелей о фактических обстоятельствах, которым они, по их показаниям, являлись очевидцами, не могут быть признаны недопустимыми, а их достоверность подлежала анализу и оценке присяжными заседателями.

То есть, как видно в данном конкретном случае ВС РФ признал допустимым опровержение позиции обвинения, путем доказывания стороной защиты факта применения физической силы к подсудимому. Вот, пожалуй, и все известные мне примеры…

Теперь вот еще о чем. Фальсификация доказательств — это еще один бич российской правоохранительной системы. Поэтому «дабы чего не вышло» вопрос о фальсификации доказательств суд, с благословения ВС РФ, систематически объявляет «процессуальным вопросом», не подлежащем доведению до сведения присяжных заседателей. Однако если в обычном суде о фальсификации заявлять можно (все равно это никак не влияет на приговор), то в суде присяжных это запрещено. Хорошо, если речь идет о каких-то исправлениях или дописках в протоколе следственного действия. Но как быть в случаях, когда доказательство сфальсифицировано не техническим, а так сказать интеллектуальным путем? Например, когда показания даются под влиянием заблуждения, ложных обещаний или прямого давления следствия? В этом случае факт фальсификации не выявишь никакой экспертизой. По большому счету, единственным доказательством фальсификации станет судебное решение, но как признавать сфальсифицированным то, о чем запрещено говорить как о фальсификате?

Примером таких запретов является Апелляционное определение ВС РФ от 3 апреля 2014 г. №3-АПУ14—3СП:

«Так, после исследования в судебном заседании протоколов допроса потерпевшего П. от 06.02.2010 г., 28.02.2010 г., следственного эксперимента от 07.02.2010 г., видеозаписей следственных действий, где П. сообщал о характере действий подсудимых, адвокат Рыбалов в присутствии присяжных заседателей выяснял вопросы о допустимости доказательств: подвергался ли П. избиению до допроса, нуждался ли П. в помощи адвоката, обращал внимание присяжных на нахождение П. в наручниках при допросах, устанавливал место проведения следственных действий, выяснял у П. причины изменения им показаний, вступал в пререкания с председательствующим по поводу снятия ряда вопросов, сообщал присяжным о том, что председательствующий сознательно, намеренно препятствует установлению истины по делу (т.220 л.д.5—6).

После исследования в судебном заседании записки К. в адрес П. в отношении содержания своей явки с повинной и заключения почерковедческой экспертизы о принадлежности почерка, адвокат Рыбалов выяснял у К. обстоятельства влияния сотрудников милиции на составление этой записки, у П. — обстоятельства ее демонстрации сотрудниками милиции, и до сведения присяжных была доведена информация о фальсификации доказательств путем понуждения К. сотрудниками правоохранительных органов к написанию этой записки (т. 220 л.д. 121)».