Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

В защитительной речи следует стремиться к тому, чтобы не оставить без анализа и опровержения ни один серьезный аргумент процессуального противника. В противном случае, будучи вспомненным в совещательной комнате заседателями, он может порушить всю защитительную версию.

Однако не стремитесь дословно цитировать изученные по делу доказательства. Куда важнее дать их оценку в совокупности с другими материалами. Прямое цитирование доказательств может представлять интерес исключительно в том случае, если сама точность цитаты что-то опровергает или в чем-то убеждает. Например, в одном из дел, оспаривая результаты опознания родственниками трупа погибшего, я последовательно и дословно процитировал приметы, по которым каждый из них «опознал» труп. Описание совпадало полностью, чего при нормальном опознании быть не могло…

Впрочем, бывают исключения и из этого правила. Составлять защитительную речь необходимо отталкиваясь от стратегии защиты, однако нельзя отказывать себе в удовольствии процитировать какие-то пусть и не вписанные в структуру защиты, но тем не менее яркие и характерные ошибки и недочеты стороны обвинения. Так, в одном из дел, сторона обвинения в материалах дела процитировала заключение эксперта, в котором эксперт перепутал принадлежность кожных препаратов (по этому эпизоду было двое потерпевших — один из которых был убит, а второй тяжело ранен). Так вот, согласно заключения эксперта, исследовались кожные препараты с головы трупа того самого гражданина, который был лишь ранен. Естественно, что в прениях у защиты была замечательная возможность показать несостоятельность обвинения (основанного на таких то «экспертизах»), при том, что защита не оспаривала факт убийства и ранения, а говорила лишь о непричастности к нему конкретных лиц.

Вообще, конечно, сложная задача — соблюсти разумный баланс между теми фактами, которые необходимо изучить в прениях и теми, которые следует исключить из прений по причине их малой информативности и доказательственного значения. Более того, избыточные факты не так уж и безобидны, как могут показаться на первый взгляд. Дело в том, что уделяя время в прениях на рассмотрение малозначимых фактов, вы не только делаете прения длиннее и за счет этого утомительнее для присяжных, но еще и уводите их внимание от действительно важных доказательств или выводов. А это, в свою очередь, мешает присяжным составить целостную (и нужную для защиты) картину преступления.

Так что, рассуждая о содержании защитительной речи, прежде всего, следует вспомнить что конкретно будут признавать доказанным или недоказанным присяжные заседатели. Ответ на этот вопрос становится очевиден для любого, кто прочтет соответствующий раздел УПК РФ — присяжные заседатели будут ограничены в своем вердикте вопросным листом. Пожалуй, если задаться целью кратко и емко сформулировать коренное отличие суда присяжных от суда с одним профсудьей, то справедливо было бы сказать, что основное отличие заключается именно в вопросном листе: в обычном суде его нет, а в суде с присяжными — есть. И, по большому счету, вопросный лист — это краеугольный камень всего суда присяжных. Дело в том, что вопросный лист — есть та самая призма, через которую присяжные будут, в итоге, рассматривать и оценивать все происходившее на процессе. Вопросный лист — это поле боя защиты и обвинения и все, что останется за его пределами не будет иметь для присяжных (и соответственно для дела) никакого значения. Когда присяжные удалятся в совещательную комнату, то отвечать они будут на вопросы вопросного листа и никак иначе. Именно поэтому различного рода манипуляции с вопросным листом занимают в багаже судьи первостепенное значение (но об этом мы поговорим отдельно)…

Если, работая над делом, слушающемся в суде с одним судьей, необходимо отталкиваться от предъявленного подсудимому обвинения, то в случае с судом присяжных «печкой» — от которой все танцуют — является вопросный лист. Соответственно, и при составлении защитительной речи в прениях вопросный лист также является первоосновой, матрицей положенной в основу анализа доказательств. Именно содержание вопросного листа и будет определять содержание защитительной речи. Если какой-то факт непосредственно (или опосредованно) не войдет в вопросный лист, то нет и особого смысла тратить время и говорить о нем в защитительной речи. Впрочем, и наоборот — если какой-то важный для подсудимого аспект вопросного листа не нашел своего отражения в защитительной речи, это серьезный промах адвоката.

Процедуры, связанные с составлением и применением вопросного листа, с точки зрения теории уголовного процесса весьма парадоксальны. Так, по сути, подсудимый должен защищаться не от предъявленного ему обвинения, а от того, что сформулировано в вопросном листе. По большому счету вопросный лист является эдаким эрзац-обвинением. Однако вопросный лист подсудимый и его защитник видит уже после прений, аккурат перед удалением присяжных в совещательную комнату , что, как вы понимаете, дополнительно усложняет задачи защиты, вынужденной предугадывать, что судья заложит в этот ключевой документ. Так что, если какие-то вопросы вопросного листа сформулированы иначе чем это сделано в обвинении, сторона защиты уже не имеет возможности дополнить судебное следствие или собственную правовую позицию. Но это я отвлекся от темы обсуждения…

Главное же, что значение вопросного листа для подготовки к прениям, я полагаю, читателю понятно и единственным обстоятельством, которое вносит смущение в эту важную и основополагающую идею является то, что на момент подготовки к прениям, повторюсь, вопросного листа по делу еще не существует в природе. Впрочем, конечно, это не повод не учитывать содержание вопросного листа. В своей основе вопросный лист, который будет представлен присяжным заседателям, это то же постановление о привлечении в качестве обвиняемого, из которого убрали все процессуальные и юридические моменты и термины, слегка очистили от второстепенных фактов и добавили немного индивидуальной литературной стилистики председательствующего по делу судьи. Те же правовые вопросы, которые не могут быть исключены, обычно излагаются в неправовом виде — то есть если в обвинении было указано, что гражданин Иванов, нанося гражданину Петрову удары, преследовал цель совершить убийство Петрова, то в вопросном листе эта процессуальная формулировка будет заменена, например, на то, что Иванов имел желание лишить жизни Петрова. И так далее.

Обратите, однако, внимание вот на что: следует четко разграничивать вопросы, обсуждаемые в ходе судебного заседания, и вопросы, обсуждаемые при постановке вердикта. Далеко не все обстоятельства, которые были исследованы в судебном заседании (даже в присутствии присяжных), войдут в вопросный лист. Соответственно, далеко не всегда имеет смысл засорять ими свою речь в прениях — иногда куда лучше оставить их «за бортом»… Словом, при должном опыте и эрудиции, вы сможете с достаточно большой долей достоверности предугадывать содержание и отдельные формулировки вопросного листа. Ну, а если вы сможете прогнозировать содержание вопросного листа, то сможете и определиться с тем, что лучше говорить в прениях, что поставить во главе угла. Строго говоря, задача адвоката заключается в том, чтобы опровергнуть отдельные формулировки вопросного листа, благодаря чему отдельные обязательные признаки исследуемого преступления будут признаны недоказанными. А это, в свою очередь, повлечет и развал обвинения в целом. Подсудимый может быть виновен в чем угодно, кроме того, что о его деянии утверждается в вопросном листе!