Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

То есть прямого запрета на изучение сведений о личности свидетелей и потерпевших и в Пленуме нет (за исключением факта их принудительного привода в суд), но самое умилительное во всем это то, что КС РФ, мотивируя свое решение, кладет в его основу… Постановление пленума ВС РФ, то есть позицию нижестоящей (пусть и с некоторыми оговорками) судебной инстанции. Фактически, оценивая конституционность нормы закона, Конституционный суд ссылается на документ, не обладающий какой-либо нормативной силой. Как говорится, приехали…

Далее — еще один пример запрета на изучение личности свидетеля. Апелляционное определение ВС РФ от 10 июня 2015 г. №78-АПУ15—18СП (оправдательный приговор отменен):

«Отвечая на снятый председательствующим вопрос защиты, свидетель Н. пояснил: «Р. была директором столовой <���…> завода. После этого она попробовала заняться бизнесом, но весь ее бизнес состоял в том, что она у кого-то деньги брала и бездарно их теряла. Поэтому и конфликты были постоянные». «Вы можете сказать, кто был покровителем Р.?», «Это были сотрудники милиции в ранге полковника. У нее была разная «крыша», «В 90-е Р. была под крышей <���…>», «Она была мошенницей». До сведения присяжных была доведена информация о том, что в отношении Р. были возбуждены уголовные дела…».

Можно, конечно, согласиться с тем, что порочащие сведения, не имеющие отношения к делу, не должны доводиться до присяжных, однако под этот запрет заодно попадают и сведения, раскрывающие причины оговора свидетелем или потерпевшим подсудимого. А вот с таким запретом согласиться уже нельзя!

Между прочим, и ВС РФ тоже «не может согласиться», но весьма избирательно. Например, мотив оговора подсудимого суд считает темой запретной, а вот мотив совершенного подсудимым преступления — вполне допустимым для обсуждения его перед присяжными, в том числе, раскрывая данные о личности подсудимого и потерпевшего. Обратите, в этой связи, внимание на определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 июня 2010 г. №14-О10—25сп:

«…За два дня до покушения на убийство С. между Астаниным и его супругой произошел скандал, в результате которого супруга, собрав свои личные вещи, со своим малолетним ребенком переехала на постоянное место жительство к своим родителям С. и С. Астанин П. М., полагая, что причиной их семейного конфликта является тесть, испытывая к нему неприязнь, решил совершить его убийство с особой жестокостью, общеопасным способом путем сожжения».

Впрочем, следует так же отметить, что законность подобной позиции ВС РФ оспаривается Европейским судом по правам человека. Так в своем постановлении по делу «Пичугин против Российской Федерации» от 23 октября 2012 г.

Европейский суд отметил, что:

«Положение заявителя было… усугублено тем, что ему не было позволено задавать г-ну К. вопросы об определенных факторах, способных подорвать достоверность его показаний», «…председательствующий судья сняла все вопросы о судимостях г-на К., о том, почему он не давал инкриминирующих заявителя показаний в ходе своих первых допросов в 1999 г. и о том, что именно мотивировало его начать давать такие показания в 2003 г., а также вопросы, касающиеся возможно оказанного на него давления со стороны органов прокуратуры».

Указав на то, что показания свидетеля К. были решающими для осуждения подсудимого, Европейский суд также отметил, что указанные вопросы свидетелю со стороны защиты были крайне важны, поскольку позволяли оспорить достоверность его показаний, оценка которых отнесена к исключительной компетенции коллегии присяжных заседателей:

«Задачей коллегии присяжных было определить, какое значение (если вообще они имеют какое-либо значение) следует придавать показаниям г-на К. против заявителя. С тем чтобы эту задачу выполнить, присяжным должны были быть известны все имеющие к делу обстоятельства, влияющие на точность и достоверность данных показаний, включая какие-либо возможно имевшиеся у г-на К. побудительные причины ложного изложения фактов. Соответственно, защите было важно обсудить вышеуказанные вопросы в присутствии коллегии присяжных с тем, чтобы проверить достоверность и правдивость показаний г-на К. Суд озабочен заявлением председательствующей судьи, что защите заявителя «не разрешается подвергать показания свидетеля сомнению»… и что коллегии присяжных «нет необходимости знать, что мотивировало (г-на К.) дать показания против заявителя».

В итоге Европейский суд пришел к выводу, что запретом исследования данных о личности потерпевшего с участием присяжных заседателей в данном случае «права заявителя на защиту были ограничены в объеме, не совместимом с предоставляемыми в Конвенции гарантиями», что соответственно нарушило его право на справедливое судебное разбирательство. Впрочем, насколько наши суды считаются с практикой ЕСПЧ, полагаю, объяснять не надо… Увы.

Исследование личности подсудимого в присутствии присяжных заседателей в целом тоже не запрещено, за исключением ч.8 ст. 335 УПК РФ, которая говорит о следующем:

«Данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. Запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого».

Но УПК РФ это одно (да и мало ли какое у кого мнение, что может вызвать предубеждение, а что нет), а судебная практика — совершенно другое. Вот, например, в Кассационном определении ВС РФ от 11 июня 2013 г. №67-О13—36СП суд не усмотрел нарушения в исследовании сведений о том, что подсудимый служил в «горячей точке», поскольку посчитал, что эти сведения «могут служить косвенным доказательством владения осужденным навыками применения огнестрельного оружия и наличия в связи с этим у него возможности совершить посягательство на жизнь потерпевших с применением оружия»! Исследованы эти сведения о личности, как нетрудно догадаться, были потому, что они явным образом шли на пользу обвинению.

С другой стороны, имеется Апелляционное определение ВС РФ от 5 февраля 2015 г. №41-АПУ14—54СП, которым был отменен оправдательный приговор, в том числе и по такому основанию:

«Между тем, во время судебного следствия по настоящему делу до сведения присяжных заседателей доводилась информация, не относящаяся к обстоятельствам дела и не подлежащая исследованию с участием присяжных заседателей, ставящая под сомнение законность получения доказательств обвинения.