Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

Иващенко Д. А. предъявлено обвинение в совершении корыстного преступления — разбойного нападения, в ходе которого он причинил тяжкий вред здоровью продавщицы магазина и убил предпринимателя Б.

Предъявленное обвинение имеет тесную взаимосвязь с точки зрения объяснения причин, в силу которых совершаются преступления. Озвучивая изложенную выше информацию, подсудимый Иващенко Д. А. утверждал, что у него не было оснований для совершения корыстного преступления».

А теперь сразу посмотрим на Кассационное определение ВС РФ от 28 августа 2012 г. №209-О12—4сп:

«16 мая 2012 года председательствующий, вопреки возражениям государственного обвинения, довел до сведения присяжных информацию о том, что «…подсудимый Гайдуков заявил об ухудшении состояния здоровья, в связи с чем он был осмотрен сотрудниками скорой помощи, которыми дано заключение, что у Гайдукова повышенное давление на фоне имеющегося у него заболевания ишемической болезни сердца».

В протоколе судебного заседания, вопреки замечаниям, принесенным государственным обвинением, достоверность которых подтверждена не только осуществленной обвинением согласно п.5 ст.241 УПК РФ аудиозаписью процесса, но и приобщенным к ним объяснением судебного пристава, данное высказывание председательствующего по делу своего отражения не нашло. Вместе с тем ввиду объективности этих замечаний у суда оснований для их отклонения не имелось.

Кроме того, само доведение до присяжных заседателей, как это следует из протокола, «сути произошедшего в их отсутствие», т.е. объявление перерыва в связи с болезнью подсудимого, недопустимо, поскольку судьей фактически до присяжных заседателей была доведена информация о состоянии здоровья Гайдукова».

Оправдательный приговор по этому делу ВС РФ в итоге отменил, а дело направил на новое рассмотрение. Остается только дивиться изворотливости судейской мысли и гадать — как именно информация о здоровье подсудимого могла склонить присяжных к вынесению незаконного вердикта?! И, кстати, обратите внимание на трогательное отношение кассационной инстанции к аудиозаписям судебного заседания, предоставленным стороной обвинения. Кто из адвокатов мог бы похвастаться подобной заботой со стороны суда?..

Ну, а когда каких-либо вразумительных аргументов у судей второй инстанции не остается, а требуемое решение все-таки нужно принять, то в ход идет старый прием «Ничего не вижу, ничего не слышу». Вот, в частности, Кассационное определение от 15 мая 2013 г. №66-О13—31СП в котором суд «не заметил» доводов стороны защиты:

«В нарушение ст.252, ст.334, ч.ч.7,8 ст.335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей исследовались сведения о том, что Григорчук А. Н. ранее работал в органах МВД, о наличии у него определенного имущества и большом количестве случаев нападений на иных сотрудников ОАО "<���…>», которые ему не вменялись».

Процитировав этот довод жалобы защиты, суд к нему в последствии в своем решении больше не возвращался, не оценивал его, не опровергал и итогового решения не пересматривал. А зачем?!

Еще один пример судейской фантазии, характерной именно для судов присяжных — это запрет на изучение обстоятельств, указывающих на личную заинтересованность свидетелей обвинения в исходе дела. Примером тому может служить Апелляционное определение ВС РФ от 21 апреля 2015 г. №78-АПУ15—8СП в котором, в числе «нарушений», совершенных защитой и повлекших отмену приговора, указывается:

«Так, например, под сомнение адвокатом Пальму и его подзащитным Ефрюшкиным неоднократно ставился протокол опознания свидетелем И. Ефрюшкина. Стороной защиты в присутствии присяжных заседателей акцентировалось, что свидетели И. и И. были заинтересованы в даче изобличающих подсудимых доказательств, и систематически упоминалось, что именно благодаря этим показаниям, данным лицам удалось избежать уголовной ответственности.

Кроме того, стороной защиты в присутствии присяжных озвучивалась информация о заключении прокурором со свидетелем И. досудебного соглашения о сотрудничестве, что является обстоятельством процессуального характера и в силу этого не может быть доведено до сведения присяжных заседателей, а также ставилась под сомнение правдивость ее показаний. Так, адвокат Зеленский, комментируя показания свидетеля И. и обращаясь к присяжным, сообщил: «И. ранее осуждена за совершение указанных преступлений. И при этом государственный обвинитель сказал, что у нее уже отсутствует какой-либо смысл давать недостоверные показания. В данном случае государственный обвинитель ввел вас в заблуждение, потому что законом прямо предусмотрена норма, когда лицо, с которым было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве…».

Сравните эту позицию с Апелляционным определением ВС РФ от 18 ноября 2013 г. №33-АПУ13—18сп:

«Стороной защиты и в ходе судебного следствия и в прениях была дана оценка исследованным доказательствам, в том числе и показаниям свидетелей А. и Г., которые, якобы оговорили Ведерникова.

Выступая в прениях, государственный обвинитель также высказывал свое мнение по данной позиции стороны защиты, оценил ее как несостоятельную в связи с тем, что А., дав показания в отношении Ведерникова, который предложил ему за денежное вознаграждение убить П. не облегчил свое положение, сообщив о совершении более тяжкого преступления, и в подтверждение этого сравнил санкцию ч.1 ст.105 УК РФ и ч.2 ст.105 УК РФ. Такие высказывания государственного обвинителя не могут рассматриваться как незаконное воздействие на присяжных заседателей и введение их в заблуждение»…

или с Апелляционным определением ВС РФ от 4 июня 2013 г. №64-АПУ13—5СП:

«В апелляционной жалобе осужденный Горин Д. В. выражает несогласие с приговором, в связи с допущенными нарушениями требований ч.8 ст.335 УПК РФ, что выразилось в исследовании государственным обвинителем факта его прежней судимости в присутствии присяжных заседателях, а также в том, что в судебных прениях прокурор оценил показания свидетеля М. как ложные показания, акцентировав внимание на том, что она является матерью осужденного, что впоследствии вызвало негативное предубеждение присяжных в отношении осужденного. В связи с чем Горин просит отменить приговор и дело направить на новое рассмотрение.

В судебных прениях государственный обвинитель указал лишь на то, что свидетель М. является матерью подсудимого и ее действия направлены на защиту своего ребенка. Такая оценка показаний свидетеля М. дана гособвинителем в прениях в соответствии с требованиями закона».