Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

То есть исходя из этого Кассационного определения, специалист, приглашенный защитником, не может ставить под сомнение ни компетенцию экспертов следствия, ни применяемые им методики, и вообще не может вести разговор о недостоверном заключении экспертизы, поскольку «сами в проведении экспертизы участия не принимали». Воистину, убойный аргумент! Получается, что эксперт, работающий по постановлению следователя, волен творить все что угодно, благо суд запрещает любую возможность опровержения его выводов. Хорошо устроились.

Еще одно Апелляционное определение ВС РФ, №78-АПУ15—8СП от 21 апреля 2015 г. — и новая порция судейской мудрости:

«Как правильно указано в апелляционном представлении, председательствующим в нарушение ст.58 УПК РФ к допросу в присутствии присяжных заседателей в качестве специалиста по вопросам вероятностной оценки, примененной экспертом методики в генетической экспертизе от 29 марта 2011 г. №110/2011, была допущена Х., которая не обладала специальными познаниями в области поставленных перед ней стороной защиты вопросов, не являлась специалистом в области генетики, закончила медицинский педиатрический институт, лицензии на производство генетических экспертиз не имела и такие экспертизы не проводила. Между тем, комментарии Х. показаний эксперта Г., оглашенных в судебном заседании, проводившей генетическую экспертизу, и выводы Х. относительно необходимости заново провести генетическую экспертизу могли оказать влияние на оценку присяжными заседателями результатов проведенной генетической экспертизы относительно степени родства между неизвестным мужчиной и М.».

Как видно из процитированного отрывка, судьи снова подменяют понятия допустимости и достоверности. Какой специалист, в конце концов, оказался убедительнее, чьи аргументы вызывают больше доверия — это ли не вопрос достоверности доказательства? Однако в заключительном предложении процитированного отрывка ВС РФ буквально обезоруживает юристов своей прямотой и искренностью! Оказывается, угроза заключается даже не в том, что до сведения присяжных будет доведено недопустимое доказательство, а в том, что они в результате выступления специалиста со стороны защиты, присяжные могут усомниться в выводах эксперта обвинения! Полагаю, что за такое ясное и доступное раскрытие сущности «состязательного» судопроизводства, господа судьи достойны присвоения внеочередных прокурорских званий. Ну, а стороне защиты следует помнить (и не стесняться напоминать об этом судье и прокурору), что согласно ст.17 УПК РФ ни одно доказательство не имеет заранее установленной силы…

Не редко встречаешься с ситуацией, когда эксперты «подгоняют» свои выводы под требования следствия. В этом случае сторона защиты должна принять меры к изобличению некачественной или ложной экспертизы. Скажем, если при экспертных исследованиях оружия, почерка или причин смерти — давно имеются устоявшиеся, классические практики и методики, то ряд новомодных исследований вообще не имеет под собой четкой и научно-обоснованной методологической базы. Взять хотя бы т.н. «лингвистические экспертизы» (разновидности их названий могут быть самыми вычурными) для выявления признаков т.н. экстремизма в высказываниях или предметах. Не стесняйтесь задавать по этому поводу разнообразные вопросы «эксперту», обычно они сами плавают в этой тематике, городя в свое оправдание разный антинаучный огород. Помните, что каждый неотвеченный вопрос уменьшает веру в выводы данного эксперта со стороны присяжных.

Снова процитируем статью С. Пашина «Суд присяжных. Проблемы и тенденции»:

«Аналогичный подход распространен Верховным Судом Российской Федерации также на исследование заключений экспертов. Так, в 2001 году отменяется в кассационном порядке оправдательный приговор Ростовского областного суда по делу Б., поскольку, в частности, «адвокат во время прений сторон в своей речи, несмотря на то, что исследованные по делу заключения экспертов были признаны допустимыми доказательствами, поставил под сомнение… квалификацию эксперта». Между тем, заключение может быть допустимым доказательством, но малоубедительным в силу, например, отсутствия у эксперта достаточного опыта проведения подобных экспертиз, и тогда речь идет о достоверности выводов эксперта, оценивать которую призваны именно присяжные заседатели.

В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 9 июня 2004 года, которым отменен оправдательный приговор Красноярского краевого суда с участием присяжных заседателей от 30 декабря 2003 года по делу В.В.Данилова, в качестве одного из кассационных оснований фигурирует то, что «При исследовании в судебном заседании заключений специалистов и экспертов защита, а затем и государственный обвинитель, высказывали суждения о фальсификации данных документов. …Защита и подсудимый подвергали сомнению достоверность заключения постоянно действующей технической комиссии КГУ (ПДТК КГУ)». Здесь интересно даже не то, что стороне защиты запрещают оспаривать в присутствии присяжных достоверность доказательств, а то, что судьи отменяют оправдательный приговор, в том числе, и ввиду отрицания государственным обвинителем доброкачественности доказательств.

22 сентября 2004 года определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменяется оправдательный приговор Краснодарского краевого суда с участием присяжных заседателей от 28 мая 2004 года по делу З.О.Омаргаджиева и, попутно, обвинительный по делу Дудий, осужденной в рамках того же дела. В судебном заседании была допрошена малолетняя свидетельница Д., и сторона защиты подвергла сомнению не только ее показания, но и результаты психолого-психиатрических экспертиз относительно способности девочки правильно воспринимать обстоятельства происшествия и давать о них правдивые показания. По инициативе стороны защиты были допрошены специалисты, объяснившие почему к заключениям экспертов из Краснодарской краевой клинической психиатрической больницы и центра им. Сербского следует относиться критически. По мнению судей Верховного Суда, подвергать сомнению заключения экспертов можно было только в отсутствие присяжных заседателей. Таким образом, Верховный Суд де-факто, вопреки требованиям статей 17, 80, 87, 88, 283 УПК РФ создал институт доказательств (заключений экспертов), имеющих заранее установленную силу и не подлежащих в случае их допустимости проверке на достоверность в присутствии присяжных заседателей».

Источник: http://www.biblioteka.freepress.ru/doc/sud_pacshin.html