Михаил Кауфман - Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления

При этом нельзя не отметить и тот факт, что новая редакция ч. 2 ст. 24 УК фактически узаконивает существование диспозиций, основанных на одинаковой наказуемости при умышленной и неосторожной формах вины, что не согласовывается с принципом ограниченной ответственности за неосторожные преступления [234] См.: Нерсесян В.А. Ответственность за неосторожные преступления: Состояние и пути совершенствования // Гос. и право. 2002. № 3. С. 35. . «Установление единой санкции для обеих форм вины, — как справедливо указывал П.С. Дагель, — таит в себе опасность применения более мягких наказаний, предназначенных для неосторожных преступных деяний, за умышленные преступления» [235] Дагель П. Особенности ответственности за умышленные преступления // Сов. юстиция. 1971. № 11. С. 9. .

Все это свидетельствует о том, что и после изменений, которые претерпела ч. 2 ст. 24 УК, вопрос о форме вины в некоторых составах преступлений остается открытым. В этом плане мы полностью разделяем точку зрения И.М. Тяжковой, что отсутствие в большинстве норм об экологических преступлениях указания на причинение вредных последствий только по неосторожности является пробелом в законе [236] См.: Уголовный кодекс РФ: Постатейный комментарий. М, 1998. С. 561, 565 и др.; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. Практикум / Под ред. А.В. Кладкова. М., 1999. С. 141. .

Квалификация преступления в значительной степени может зависеть и от мотива или цели преступления. Включение этих признаков в субъективную сторону состава преступления в качестве конструктивных предполагает, как правило, существенное увеличение степени их опасности. Однако это не всегда учитывается законодателем. Так, согласно диспозиции ст. 174 1УК легализация (отмывание) состоит в совершении в крупном размере финансовых операций и других сделок с указанными денежными средствами или иным имуществом, а равно в их использовании для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности. Таким образом, в тексте ст. 174 1УК не только не указывается, что виновный, совершая подобные действия, стремится придать легальный характер происхождению предмета преступления, но даже и сами термины «легализация» и «отмывание» не используются — они есть лишь в названии нормы. Между тем именно желание ввести преступно приобретенное в легальный оборот является сутью этого преступления. Поэтому текст статьи следует дополнить указанием на эту цель. Такой же точки зрения придерживаются и другие авторы [237] См.: Корчагин А.Г., Иванов А.М., Щербаков А.В. Экономические преступления (Политико-правовые аспекты). Владивосток, 1999. С. 147; Лопашенко Н.А. Глава 22 Уголовного кодекса нуждается в совершенствовании // Государство и право. 2000. № 12. С. 24; Устинова Т.Д. К вопросу об уточнении терминологии норм о легализации денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем // Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники. М., 2004. С. 287. .

Если предыдущий пример характеризует пробел, возникший из-за отсутствия в тексте закона указания на цель преступления, то в ст. 127 1УК (Торговля людьми) пробел, напротив, образовался из-за излишнего указания на этот признак субъективной стороны. Дополнение Кодекса названной статьей, согласно которой была криминализирована торговля людьми в целях их эксплуатации, привело к тому, что торговля несовершеннолетними без цели эксплуатации осталась вне поля зрения уголовного закона. Неполнота закона в данном случае возникла из-за избыточности его текста. Поэтому в литературе высказывается вполне обоснованное предложение об исключении из диспозиции ст. 127 1УК указания на цель эксплуатации человека [238] См.: Рарог А.И. Принцип системности права и развитие уголовного законодательства // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. С. 4. .

И, наконец, коснемся пробелов, допущенных при описании субъекта преступления . Субъект — обязательный элемент состава преступления. И хотя законодатель не использует этот термин, его юридические признаки закреплены в ст. 19 УК. Как верно отмечается в литературе, в этой статье впервые сформулировано понятие субъекта преступления [239] См.: Курс уголовного права Общая часть. Т. 1. С. 256. .

Признаки субъекта преступления, имеющие значение для квалификации, немногочисленны. К ним относятся возраст виновного (точнее, факт достижения 14-летнего, 16-летнего, а иногда и 18-летнего возраста) и признаки специального субъекта. Под этими субъектами понимаются лица, «характеризующиеся дополнительно особыми, лишь им присущими качествами» [240] Орлов В.С. Субъект преступления. М., 1956. С. 138. , главным образом относящиеся к профессии, занимаемой должности или выполняемым лицом обязанностям.

Следовательно, и возможная пробельность может проявляться в виде неполноты характеристики возрастных признаков или признаков специального субъекта.

Наиболее показательным примером пробела, допущенного при описании возраста субъекта, может служить дефект ст.ст. 135 и 151 УК. Напомним, что в диспозиции указанных норм законодатель не указал возрастных признаков субъекта, как это было сделано им, например, в ст. 150 УК, что фактически означало, что субъектом данных преступлений является лицо, достигшее 16 лет. Такой вывод, однако, противоречит формальной логике, поскольку вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления по степени общественной опасности выше как развратных действий в отношении несовершеннолетних, так и вовлечения несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий. Субъект же ст. 150 УК — лицо, достигшее 18 лет. Поэтому диспозицию ст.ст. 135 и 151 УК необходимо было дополнить указанием на то, что субъектом данного преступления может быть лишь лицо, достигшее 18-летнего возраста. Это было сделано Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. в отношении ст. 151 УК и Законом от 21 июля 2004 г. в отношении ст. 135 УК.

Впрочем, резервы для исправления подобных законодательных ошибок не исчерпаны. Например, в п. «в» ч.2 ст. 230 УК предусматривается уголовная ответственность за склонение несовершеннолетнего к потреблению наркотических средств или психотропных веществ. Возраст виновного в диспозиции не указан. Таким образом, по буквальному толкованию закона, он равен 16 годам. Это, однако, абсолютно нелогично. За преступление, обладающее значительно большей степенью общественной опасности, а именно, за сбыт таких предметов (п. «в» ч. 2 ст. 228 1УК), ответственность наступает с 18 лет. Между тем, по смыслу закона, обе эти нормы направлены на охрану здоровья несовершеннолетних от преступных посягательств со стороны взрослых. Поэтому следует согласиться с А.И. Чучаевым в том, что субъектом данного преступления может являться лицо, достигшее 16 лет [241] См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред А.И. Рарог. С. 411. . Такое, верное по смыслу, доктринальное толкование, впрочем, не избавляет законодателя от скорейшего исправления ситуации и устранения пробела закона.