Михаил Кауфман - Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления

Создание двух видов колоний особого режима противоречит предписаниям ст. 58 УК. Необходимость в дифференциации режимных правил для рассматриваемых категорий осужденных, наверное, существует, но решение этого вопроса — прерогатива УК, а не УИК.

Говоря о коллизиях уголовного с иными отраслями права, нельзя не затронуть ту сферу общественной жизни, которая, не относясь к преступной, регулируется нормами уголовного права. Мы имеем в виду совокупность обстоятельств, исключающих преступность деяния и, прежде всего, те из них, где причинение вреда правоохраняемым отношениям совершается в ходе выполнения профессиональных функций (должностных обязанностей). При этом в настоящее время в данной сфере сложилась, на наш взгляд, парадоксальная ситуация. Правомерность действий оценивается на основе нормативных актов, регулирующих порядок применения оружия, а правомерность причиненного в результате таких действий вреда определяется в рамках других нормативных актов, в данном случае уголовно-правовых норм о необходимой обороне и задержании лица, совершившего преступление.

Возьмем, например, такое обстоятельство, как причинение преступнику вреда при его задержании. Очевидно, что чаще всего в роли задерживающих оказываются сотрудники милиции, для которых такого рода деятельность является служебной обязанностью. Правовую основу этой деятельности составляет Закон РФ «О милиции», в ст.ст. 13-15 которого регламентируется применение силы, специальных средств и огнестрельного оружия при задержании преступника. Закономерно возникает вопрос: «Должны ли сотрудники милиции при задержании преступника руководствоваться только Законом «О милиции» или им следует ориентироваться и на уголовно-правовой институт задержания, условия правомерности которого регламентированы ст. 38 УК?» С одной стороны, положение о причинении вреда преступнику при его задержании распространяется на деятельность сотрудников милиции точно так же, как и на остальных граждан (ст. 24 Закона РФ «О милиции). Однако утверждать на этом основании, что уголовный закон регламентирует действия по задержанию преступника, предпринятые сотрудниками милиции, — было бы не совсем верно. Поводов для сомнений здесь несколько.

Во-первых, в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств», имеющем большое значение для решения спорных вопросов на практике, указывается что работники правоохранительных органов «...не подлежат уголовной ответственности за вред, причиненный посягавшему или задерживаемому, если они действовали в соответствии с требованиями уставов, положений и иных нормативных актов, предусматривающих основание и порядок применения силы и оружия».

Во-вторых, то же говорится в ст. 23 Закона РФ «О милиции», согласно которой сотрудники милиции не несут ответственности за вред, причиненный правонарушителю применением в предусмотренных настоящим Законом случаях физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, если причиненный вред соразмерен силе оказываемого противодействия.

Следовательно, можно утверждать, что условия правомерности задержания правонарушителей сотрудниками милиции определяются соответствующими положениями Закона РФ «О милиции». Но проблема заключается в том, что эти условия отличаются от условий правомерности причинения вреда, определяемых уголовным законом.

Так, в соответствии со ст. 13 Закона сотрудник милиции имеет право применить физическую силу для задержания не только преступников, но и лиц, совершивших административные правонарушения. Специальные средства также могут применяться к лицам, совершившим административный проступок, подвергнутым административному аресту, если они своим поведением дают основание полагать, что могут совершить побег.

Наконец, сотрудник милиции имеет право применить огнестрельное оружие, в частности, для задержания лица, застигнутого при совершении тяжкого преступления против жизни, здоровья и собственности и пытающегося скрыться (п. 4 ст. 15 Закона). Это фактически означает, что любой вред (включая и последствия в виде смерти) может быть причинен вору-домушнику или нескольким грабителям, похитившим с прилавка магазина дорогую вещь, поскольку закон (ст. 15 УК РФ) относит к тяжким преступлениям кражу с проникновением в жилище и групповой грабеж.

Вышеизложенное позволяет констатировать, что сотрудники милиции при задержании наделены гораздо большими правами, чем рядовые граждане, и некоторые «общие» условия правомерности к ним вообще не относятся.

Во-первых, им разрешается причинять физический вред при задержании не только преступникам, но и другим правонарушителям.

Во-вторых, наделение сотрудников милиции правом на применение в определенных случаях огнестрельного оружия при задержании преступника изменяет содержание такого важного условия, как соразмерность вреда характеру и опасности посягательства. Очевидно, что причинение тяжкого вреда здоровью, а тем более смерти вору вряд ли было бы признано правомерным, будь такое задержание проведено не сотрудником милиции, а обычным гражданином. Кроме того, установление того факта, что сотрудник милиции правомерно применил огнестрельное оружие, означает то, что превысить меры, необходимые для задержания, невозможно, поскольку само право на применение огнестрельного оружия — это право на причинение самого тяжкого вреда.

В этой связи особую проблему составляет вопрос о возможности причинения смерти лицу, совершившего преступление, при его задержании. В ст. 38 УК необходимым условием задержания лица, совершившего преступление, предусмотрена цель доставления его органам власти. Причинив смерть, уже невозможно доставить виновного куда-либо. Лишение жизни лица, совершившего преступление, свидетельствует об отсутствии цели, необходимой для исключения уголовной ответственности. Видимо, перед сотрудниками милиции такая цель в случаях применения оружия при задержании не ставится.

Таким образом, проблема соотношения предписания о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступления, с правовыми установлениями иной отраслевой принадлежности существует, и она требует законодательного решения. Данный вопрос должен быть урегулирован посредством новой редакции ст. 38 УК РФ.

Есть определенные противоречия между УК и Законом РФ «Об оперативно-розыскной деятельности». Последний, наряду с УПК РФ, вносит свою собственную «лепту» и в решение вопроса об основаниях освобождения от уголовной ответственности. Так, например, ч. 4 ст. 18 названного Закона устанавливает, что «лицо из числа членов преступной группы, совершившее противоправное деяние, не повлекшее тяжких последствий, и привлеченное к сотрудничеству с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, активно способствовавшее раскрытию преступлений, возместившее нанесенный ущерб или иным образом загладившее причиненный вред, освобождается от уголовной ответственности в соответствии с законодательством РФ».