Рауль Джинджолия - Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Кроме того, Пленум Верховного Суда РФ, отметив в п. 10 постановления от 27.01.1999 г. возможность наличия группы и в случае распределения ролей, тут же утверждает, что «организованная группа — это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Поэтому при признании убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ».

Здесь налицо парадокс: в группе, которая по всем параметрам характеризуется как организованная, и обязательными признаками которой являются предварительный сговор и устойчивость, и роли соучастников в которой распределены, тем не менее, все ее участники считаются соисполнителями, как и в случае с неорганизованной группой. Отсюда можно сделать и парадоксальный вывод о том, что, например, разработка для группы плана убийства, передача оружия, сокрытие следов преступления и т.п. не образуют непосредственно состава убийства, а является пособничеством.

Подобным образом выглядит и уголовно-правовая ситуация, реализующаяся в действиях посредника между заказчиком убийства и группой наемных киллеров. Подобного рода действия предусмотрены не ч. 2, а ч. 3, 4, 5 ст. 33 УК РФ, а ответственность за них отражена в ч. 3 ст. 34 УК РФ. Именно в этой связи в ч. 5 ст. 35 УК РФ указано, что другие участники организованной группы несут ответственность за участие в ней лишь в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ; при этом в состав убийства согласно ст. 105 УК РФ вообще не входит участие в организованной группе. Таким образом, указанное постановление Пленума Верховного Суда противоречит нормам уголовного права и вряд ли может способствовать улучшению деятельности правоприменительных органов [104] См.: Ткаченко В. Толкование закона по делам об убийствах //Законность. 2000. № 9. — С. 45. . Противоречивость судебных толкований неизбежно находит отражение в решениях правоприменительной практики по пункту «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, не в полной мере учитывающей то обстоятельство, что соисполнительство является неотъемлемым атрибутом лишь группы, организованной без предварительного сговора. В остальных же случаях группового совершения преступлений соучастники могут ограничиваться лишь строгими рамками отведенной им роли, оставаясь, тем не менее, в пределах группового объединения [105] См.: Иванов Н.Г. Указ. соч. С. 48. .

Кроме того, в Особенной части УК РФ законодатель не предусмотрел специальной нормы, конкретизирующей ответственность за создание и руководство организованной группой, а также за участие в ней. Такая норма действует лишь в отношении организаторов, руководителей и участников преступного сообщества (ст. 210 УК РФ), и в этой связи положения ч. 5 ст. 35 УК РФ частично «повисают в воздухе», а решение вопроса происходит по усмотрению суда [106] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Отв. ред. Ю.И. Скуратов, В.М. Лебедев. — С. 801. .

Многие иные, связанные, в частности, с групповыми преступлениями уголовно-правовые понятия, которыми оперирует законодатель в Общей части УК РФ, также имеют оценочный характер. Например, согласно ст. 21 УК не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения им общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости. Однако УК указывает только на невменяемость и не содержит определения вменяемости. Психическое состояние данного лица определяется судом с учетом соответствующего заключения судебно-психиатрической экспертизы, которое не является для суда обязательным, а рассматривается и оценивается правоприменителем наряду с другими доказательствами по делу по своему внутреннему убеждению.

«Если виновный прибегал к помощи заведомо невменяемого или малолетнего, то, несмотря на внешнее наличие группы лиц, на появление облегчающего преступление условия, на восприятие потерпевшего и т.д., нельзя говорить о квалифицированном виде преступления из-за реального отсутствия черт, характеризующих группу лиц, определяющих ее качественные особенности, уголовно-правовой статус», — совершенно обоснованно писал Л.Л. Кругликов [107] Кругликов Л.Л. Группа лиц как квалифицирующее обстоятельство //Совершенствование уголовного законодательства и практика его применения: Межвуз. сб. Красноярск, 1989. — С.127 .

Тем не менее, в Постановлении № 1048 п. 2000 и № 740 п. 99 Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ утверждается, что «преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в ней участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении, независимо от того, что некоторые из участвовавших не были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения возраста уголовной ответственности или ввиду невменяемости» [108] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. № 8. — С. 18. . При этом возникает вполне закономерный вопрос: кого же все-таки привлекать к уголовной ответственности за совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, если все участвовавшие в ее составе лица не были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения возраста уголовной ответственности или невменяемости?

Процитированная выше трактовка уголовно-правового института соучастия вызывает недоумение. Во-первых, понятия «группа лиц», «группа лиц по предварительному сговору», «организованная группа» и «преступное сообщество (преступная организация)» даны в ст. 35 и рассматриваются в Общей части УК РФ исключительно в рамках института соучастия. Квалификация же содеянного, например, по п. «б» ч. 2 ст. 131 УК РФ, предполагает предварительную и обязательную констатацию факта совершения преступления в соучастии; при этом перечень видов соучастия и соучастников вполне конкретен, определен и не подлежит расширению.

Во-вторых, отсутствие признака «двумя или более лицами» полностью исключает соучастие. Поэтому при совершении преступления несколькими лицами, из которых только одно обладает признаками его субъекта, содеянное должно быть квалифицировано только как индивидуально совершенное преступление (включая и случаи так называемого «посредственного причинения»), но, отнюдь, не как уголовно наказуемое деяние, совершенное в соучастии.

В-третьих, рассматриваемая ситуация является одним из отголосков ранее существовавшей в отечественном праве проблемы более общего порядка: отграничения социального и уголовно-правового значения одного и того же явления, что выражалось в неоднозначном толковании таких понятий, как «множественность преступлений», «судимость», «рецидив» и т.п.