Рауль Джинджолия - Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Видимо, лишь оценочное понимание вины, разработанное весьма полно в доктрине западных государств, даст возможность ответить на многие проблемные вопросы, связанные с концепцией вины.

Так в доктрине уголовного права Австрии понятие вины подразделяется на вину в преступлении (вина преступления) и вину преступника. Р. Моос отмечает, что вина в совершенном преступлении зависит от типа состава преступления. Это означает, что правонарушитель должен нести ответственность только за то деяние, которое он совершил. «Упрек» же со стороны общества обращается лишь на действия, нарушившие конкретно определенный в уголовном законе запрет, что полностью соответствует принципу субъективного вменения, принятому в российском уголовном праве. «Вина преступления, — пишет далее Р. Моос, — не обременяет правонарушителя, но сохраняет его от избытка наказания, соразмерность которого зависит от принятия во внимание личностных особенностей правонарушителя. Вина преступника (личность, характер, потребности) является в рамках вины преступления отягчающим обстоятельством, если мы осуждаем правонарушителя не за мгновенно возникшую мотивацию, а за недостаток его внутренних ценностных ориентацией. В этом смысле вина содержит объективные социальные гарантии для субъективного бессилия» [232] Moos R. Die vorbeugenden МаЯпаЬшеп im neuen (usterreichischen Strafrecht /In: Zum neuen Strafrecht. Wien, 1874. S. 58. .

Таким образом, австрийские криминологи понимают вину не только как умысел или неосторожность, но как степень пренебрежения конкретными социальными запретами, нашедшими отражение в УК. Надо отметить, что и многие другие западноевропейские юристы склонны аналогично, понимать вину. Именно поэтому в УК ФРГ, Франции и Испании отсутствует норма, подобная ст. 24 УК РФ.

Оценочное понимание вины, разработанное в доктрине западноевропейских государств, позволяет им эффективно применять нормы, учитывающие оттенки субъективного отношения лица к содеянному. Так, УК ФРГ устанавливает императив, согласно которому основанием для назначения наказания является вина правонарушителя, которая складывается из совокупности обстоятельств, свидетельствующих «за» и «против» правонарушителя. Отсюда, здесь вполне естественно, содержание нормы § 21 («Уменьшенная вменяемость»), указывающей, что если «способность лица осознавать противоправность деяния или действовать была существенно уменьшена при совершении деяния, то наказание может быть смягчено».

Интересным представляется решение вопроса о степенях вины в УК Испании, соответствующая норма которого изложена в оценочной интерпретации субъективного отношения лица к содеянному. Весьма объемная ст. 21 испанского УК предлагает считать невиновными лиц не только в том случае, если они находились в состоянии уменьшенной вменяемости, но и когда они действовали в состоянии сильного алкогольного отравления, которое не было специально спровоцировано субъектом для облегчения совершения преступления. Невиновным считается также субъект, действовавший под влиянием сильного страха. Следует отметить, что УК Испании 1995 г. — самый современный из всех европейских УК — воплотил в своих нормах опыт передовой европейской правовой мысли).

Очевидно, что именно в соответствии со степенью вины субъекта за совершение того или иного (в том числе аналогичного) преступления и должно назначаться дифференцированное и личностно индивидуализированное наказание.

Свою специфику имеет использование оценочных категорий в уголовно-правовом институте вменяемости.

Как известно, невменяемый человек не подлежит уголовной ответственности за совершенное им преступление, а вменяемый обязан претерпеть наказание за содеянное. Однако, в отличие от категории невменяемости, достаточно подробно разработанной законодателем, категория «вменяемость» в уголовном законе упоминается лишь как само собой разумеющееся требование, которое должно соблюдаться при привлечении к уголовной ответственности и наказания лица, совершившего преступление. Между тем подход к пониманию вменяемости как антипода невменяемости представляется явно упрощенным. Для законодателя вменяемость выступает как презумпция, подлежащая пересмотру лишь в случае явного сомнения ее наличия, в действиях подвергающегося уголовному наказанию субъекта [233] См.: Козаченко И.Я., Спасенников Б.А. Вопросы уголовной ответственности и наказания лиц, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости //Государство и право. 2001. № 3. — С. 69. .

Согласно ст. 19 УК РФ, уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее соответствующего возраста. При этом законодательного определения вменяемости УК РФ не содержит, а вменяемость лица презюмируется и, поскольку является антиподом невменяемости, то наличие ее (вменяемости) предполагает отсутствие невменяемости и наоборот. Здесь понятие «невменяемость» означает, что лицо «не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного состояния психики» (ч. 1 ст. 21 УК РФ). Вменяемость является необходимой предпосылкой наличия вины и наступления уголовной ответственности [234] См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Отв. ред. А.И. Бойко. Ростов на Дону, 1996. — С. 83. .

Оценочные понятия «вменяемость» и «невменяемость» представляют собой термины и юридического и медицинского характера. Правом же окончательного решения о признании лица вменяемым (т.е. подлежащим уголовной ответственности) или невменяемым (т.е. уголовно не наказуемым) — прерогатива суда, привлекающего в качестве экспертов и специалистов-психиатров, дающих заключение о фактических обстоятельствах дела (ст. 57, 58, 195—207, 282, 283 УПК РФ). Необходимость обращения к ним обусловлена, как правило, отсутствием специальных знаний у членов суда.

Эксперты-психиатры должны предоставить суду заключение о психическом состоянии обвиняемого с точки зрения наличия (либо отсутствия) у него болезненного расстройства такой глубины, которая исключает способность к осознанно-волевому регулированию поведения. Однако лишь вывода о вменяемости обвиняемого с уголовно-правовой позиции решения перечисленных вопросов недостаточно, поскольку необходимо также установить, совершил ли он преступление, предусмотренное УК РФ, а его способность к осознанно-волевому регулированию своих действий соотнести с тем конкретным общественно-опасным деянием, которое данному субъекту инкриминируется [235] См.: Шишков С. Понятие «вменяемость» и «невменяемость» в следственной, судебной и экспертной практике //Законность. 2001. № 2. — С. 25. .