Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

Используемый Судом метод «оценки справедливости процесса в целом» (fairness of the proceedings taken as a whole) не предполагает исследования отдельно взятого следственного действия, в отрыве от других этапов процесса. Суд традиционно исходит из того, что практически любой дефект может быть исправлен на последующих этапах процедуры.

Рассмотрим дело «Imbrioscia v. Switzerland» (постановление от 24 ноября 1993 года), которое иллюстрирует этот классический подход.

Заявителя [224] Заявитель — слово, традиционно употребляемое в русских переводах решений Европейского суда для обозначения субъекта жалобы в Суд. В большинстве дел по статье 6 (в ее уголовно-правовом аспекте) заявитель являлся обвиняемым в национальном уголовном процессе. арестовали по подозрению в контрабанде наркотиков. Первый допрос прошел без адвоката. В конце допроса заявитель попросил дать ему адвоката по назначению, что было сделано. Правительство утверждало, что ставило в известность адвоката о дате и времени допросов. Адвокат, напротив, настаивал на том, что дата и место ему не подходили и, следовательно, он не смог явиться вовремя: заявитель был трижды допрошен без адвоката. Некоторое время спустя назначенный адвокат вышел из процесса, и заявитель нашел себе нового адвоката, с которым у него была возможность встретиться. Новый адвокат (по договору), однако, также отсутствовал во время нескольких допросов, так как якобы не был поставлен в известность о том, что его клиента будут допрашивать. Он пожаловался прокурору и на заключительном допросе находился рядом со своим подзащитным. Во время всех допросов на следствии заявитель не признавал свою вину. Не признал он вину и на суде; однако суд приговорил его за контрабанду, ссылаясь на противоречия в его показаниях.

Европейский суд в этом деле отметил, что, даже если первый адвокат (по назначению) действовал непрофессионально, ответственность за это не лежит на государстве. Заявитель сам не привлек внимание прокуратуры к этой ситуации, и прошло не так много времени, чтобы прокуратура сама заметила, что адвокат по назначению манкирует своими обязанностями. Кроме того, после того как заявитель поменял адвоката, у них была возможность обсудить дело. Адвокат также находился рядом с подозреваемым на заключающем этапе следствия. Наконец, во время судебного разбирательства адвокат все время был рядом со своим подзащитным. Таким образом, по мнению Суда, у стороны защиты была возможность оспорить доказательства, полученные на предварительном следствии. Европейский суд пришел к выводу, что статья 6, § 1 и 3 (с), Конвенции нарушена не была (в российском контексте см., например, решение о приемлемости по делу «Ivakhnenko v. Russia» от 21 октября 2008 года). В последнее время этот подход подвергается ревизии (об этом далее, в контексте права на адвоката), но все же остается пока доминирующим способом анализа процесса.

Сложным вопросом в прецедентном праве Конвенции является вопрос о том, насколько дефекты, допущенные на следствии или в судебном разбирательстве перед судом первой инстанции, могут быть исправлены в суде апелляционной или кассационной инстанции. В качестве примера можно привести дело «Edwards v. the United Kingdom» (постановление от 16 декабря 1992 года) о потенциально оправдательном доказательстве, которое не было раскрыто защите стороной обвинения и не было продемонстрировано суду присяжных. Европейский суд в этом деле не нашел нарушения статьи 6 по той причине, что на стадии апелляции защита получила доступ к оправдательным доказательствам и эти доказательства были также доступны апелляционному суду, который, тщательно изучив их, заключил, что, даже если бы они и были представлены суду присяжных, вердикт последних был бы таким же [225] Двое судей Европейского суда в этом деле написали особое мнение. По их мнению, апелляционный суд не должен был гадать, было бы решение коллегии присяжных таким же или нет, а должен был назначить новое рассмотрение с участием присяжных, с чем нельзя не согласиться. . В ряде других британских дел, например «Rowe and Davis v. the United Kingdom» (постановление от 16 февраля 2000 года), Суд отметил, что апелляционный суд, который не исследовал доказательства дела непосредственно, не в состоянии был также на основе письменных материалов и протоколов разбирательства в суде первой инстанции оценить значение нераскрытых доказательств для вердикта, как это мог бы сделать судья первой инстанции. Кроме того, апелляционный суд проводит оценку доказательств некоторым образом ex post facto, на его оценку неизбежно влияет обвинительный вердикт присяжных. Похожий вывод сделал Европейский суд в деле «Dowsett v. the United Kingdom» (постановление от 24 июня 2003 года). Насколько вышестоящий суд может исправить недостатки процесса в нижестоящем суде, зависит в конкретном процессе от формальных полномочий вышестоящего суда и от того, насколько в данном деле объем и способ исследования обстоятельств совпадали с объемом и способом исследования в той инстанции, в которой произошло нарушение.

При оценке справедливости процесса в целом Суд смотрит не только «на будущее» (на то, как развивался процесс после того, как произошло какое-то ограничение прав заявителя), но и «на прошлое». Например, в деле «Trepashkin v. Russia» (постановление от 16 декабря 2010 года), где заявитель жаловался на отсутствие условий для подготовки своей защиты во время судебного разбирательства, обвинения касались разглашения секретных данных, поэтому заявителю нельзя было иметь материалы дела при себе. Материалы хранились в суде, и заявителя, чтобы он мог ознакомиться с ними, доставляли из тюрьмы в суд. По его словам, во время ознакомления с материалами дела в суде его рука была пристегнута наручником к ножке стола, в результате чего он не мог нормально переворачивать страницы и делать выписки. Европейский суд не обсуждал, насколько в таких условиях можно нормально подготовиться к процессу, однако заметил, что следствие [226] Следствие — в данное работе мы будем так называть часть уголовного процесса, предшествующую судебному разбирательству. в этом деле было закончено за несколько месяцев до того, как заявителя арестовали. Таким образом, у заявителя было время, чтобы ознакомиться с материалами дела в относительно «комфортной» обстановке, вместе со своими адвокатами. Кроме того, заявитель в этом деле сам был адвокатом. Таким образом, даже если при повторном ознакомлении с материалами дела, уже в ходе судебного процесса, заявитель и испытывал какие-то трудности, они, с учетом предыдущего периода, не лишили его «достаточного времени и возможности» для подготовки к защите.