Роман Красильников - Танатологические мотивы в художественной литературе [Введение в литературоведческую танатологию]

Время эстетического креативизма и поэтики художественной модальности условно разделяется на периоды «классической» и «неклассической» художественности. В рамках «классической» художественности, реализуемой в предромантической, сентименталистской, романтической и реалистической парадигмах, используется все многообразие танатологических нарративных инстанций, сталкиваются объективное и субъективное изображение смерти, танатологические мотивы оказываются одной из возможностей в «сюжете становления», однако сохраняется доминирующая фигура автора, осуществляющего выбор. «Неклассическая» художественность модернизма и постмодернизма стремится освободиться от доминирования автора, ориентируясь на сотворчество читателя, проводит эксперименты с танатологическими элементами, играя с их семантикой, сюжетными функциями, нарративным оформлением. Вместе с тем в искусстве Нового времени реактуализируются неосинкретические и неотрадиционалистские тенденции, нашедшие выражение в соцреализме и массовой литературе.

Национальный и гендерный дискурсы в литературе отражают ее связь с социокультурной реальностью. Танатологические элементы могут быть сигналами национальной (этнической) ментальности в ее историческом развитии, требующей от совокупности этих элементов определенного отбора смыслов и репрезентаций. Гендерный подход позволяет увидеть особенности изображения танатологических мотивов в «мужском» и «женском» письме, дискурсивные практики патриархального характера, закрепляющие за полами разные виды смерти и ее эстетического выражения, связывающие образ женщины с обликом и причинами кончины.

На пересечении этого множества дискурсивных линий создается индивидуально-авторский идиостиль, придающий группе произведений и танатологическим элементам в них уникальный характер, формирующий индивидуальную литературную (художественную) танатологию. В то же время танатологические мотивы сами способны влиять на функционирование указанных художественных парадигм-дискурсов, и, в конце концов, на реальную жизнь (феномен «вертерианства»). Здесь мы переходим проблеме эстетического воздействия этих мотивов на читателя, которая будет подробно рассмотрена в третьей главе.

Мотив как компонент литературного текста непременно участвует в создании произведения как целостного эстетического объекта. Собственно говоря, оформление эстетики произведения, в том числе конкретных мотивов, – это и есть конечная цель писателя: именно эстетическое чувство, вызываемое у читателя при рецепции текста, делает литературную коммуникацию настолько привлекательной и способствует восприятию ее семантики и поэтики. Основанное на объективных законах природы, эстетическое чувство субъективно, но тем не менее «приблизительно измеряемо» в конкретных социально-исторических парадигмах посредством представлений о художественном вкусе, моде и стиле.

Изучение проблемы эстетической природы произведения имеет глубокую традицию, развиваемую и современными литературоведами. «Эстетический подход» зародился в XVIII в. в трудах А. Баумгартена и Г. В. Ф. Гегеля. Во второй половине XIX столетия позиции эстетики, как и метафизической философии в целом, были поколеблены сциентистским позитивизмом с его «научным подходом». В XX в. сциентизм продолжил свое существование в русской формальной школе, а затем в структуралистском, психологическом и социологическом литературоведении. Эстетика же вышла на новый уровень развития в трудах М. Бахтина, представителей герменевтической, рецептивной (Р. Ингарден, В. Изер, X. Яусс) и феминистской (Ю. Кристева, Л. Иригарэ) критики, которые обнаружили дополнительные факторы для изучения онтологии текста. В сущности, оппозиция «научного» и «эстетического» подходов вписывается в историю противостояния идеалистической и материалистической парадигм, акцентирующих свое внимание на разных аспектах литературного произведения.

Сложность изучения литературного произведения с помощью эстетики заключается в том, что исследователь в данном случае балансирует на грани науки, философии и искусства (об этом см. [Хализев 2005a: 14]). Эта грань ощущается прежде всего на уровне метода изучения: какие инструменты может предложить литературоведу эстетика для анализа произведения? В период специализации науки об искусстве (и даже наук о культуре) эстетика выполняет лишь общетеоретические задачи, например, служит аксиологическим фильтром для новых или только что открытых текстов, формирует представления о художественном вкусе, связывает виды искусства друг с другом, находя единые основания для творческой деятельности человека и т. д.

Вопрос об эстетическом инструментарии вызван приоритетом поэтики в современном литературоведческом знании. Примечательно, что в энциклопедии «Поэтика» (2008) статья об эстетике называется «Эстетика и поэтика» [Поэтика 2008: 312–313]. В данной номинации можно увидеть то самое противостояние, о котором писалось выше: поэтика, нынешний образ которой сложился в русле сциентистского структурализма, ощущает необходимость эстетики, использует ее терминологический аппарат («художественность», «образ» и т. д.), но отводит ей роль старой и всем понятной традиции, заслуживающей лишь одну из десятка глав в учебном пособии (см., например, [Введение в литературоведение 2006: 12–68; Теория литературы 2007,1: 43–77]) [109] В «Теории литературы» Э. Фесенко [Фесенко 2005] проблема эстетического специально не рассматривается вообще. . Книги немногих современных литературоведов, постоянно занимающихся вопросами эстетики [Борев 1988; Тюпа 2001а; Хализев 20056], лишь подтверждают общее правило.

Вместе с тем сближение эстетики и поэтики необходимо: литературоведческий анализ невозможен без учета художественной природы произведения (об этом см. [Тюпа 2001а: 3]). В данном случае эстетическое и художественное используются как синонимы. В узком смысле эстетическое отличается от художественного тем, что существует не только в сфере искусства, но и в мире природы. Художественное же представляет собой «высшую форму эстетических отношений» [Введение в литературоведение 2006: 15].

В рамках эстетики есть множество вопросов, которые могут быть полезны и при изучении мотива. Прежде всего это вопрос об эстетических категориях, системе, обладающей операциональным и телеологическим потенциалом. На первый взгляд кажется, что данная «сетка» слишком размыта, неопределенна: кто-то признает эту парадигму, кто-то нет; применительно к литературоведению разные ученые насчитывают разное количество категорий, по-разному определяют их содержание. Нет ясности и с толкованием самого понятия «эстетическая категория».