Алексей Кривоносов - Слово и мысль

То, что я называю семантическим мышлением, есть реальный, написанный и звучащий язык, а логическое мышление — это абстрактные логические формы, изучаемые наукой логикой. Задача науки, прежде всего языкознания — выявить эти «чистые», «всеобщие», «абстрактные» логические формы как всеобщие схемы для всех языков, но по-разному реализованные в различных языках в соответствии с их структурой.

Многие лингвисты так и не поняли двухуровневого характера процесса мышления и, следовательно, сущности языка, в основе которой лежит не «неразрывная» связь языка и мышления, а именно их «разрывность», нетождественность, двойственность как соотношение явления и сущности. Я бы посоветовал лингвистам, логикам, психологам, философам — не писать больше о теории «лингвистической относительности» и о теории «языковой картины мира», не ломать понапрасну копья! Нет нужды изучать системы наименований цвета в разных языках с целью выяснения вопроса о том, как язык «влияет» на восприятие цвета. Материя языковых знаков ни на что не влияет, всему голова — наше мышление, живущее в черепной коробке, и следы нашего внешне выраженного мышления в языковых знаках, отправляющие слушателя и читателя к соответствующим понятиям в моём и в чужом сознании. Нет нужды сравнивать «языковые картины мира» киргизского и испанского языков. Изучение этого вопроса полезно только с точки зрения сопоставительного анализа структуры разных языков в конкретных аспектах. Нет необходимости заниматься способами выражения солнечного спектра в разных языках, кроме структурно-семантических сравнений этих участков словаря в разных языках. Нет такой теории, повествующей о том, будто язык управляет нашим восприятием мира. Не надо проводить эксперименты, ставить опыты на студентах и школьниках разных национальностей, чтобы убедиться, разное ли у них мышление в зависимости от их языка. Есть лишь различия в структуре национальных языков, родившиеся в соответствующих экономических, географических и иных условиях зарождения и развития каждой нации, и эти различия изучаются в сравнительно-историческом и сопоставительном языкознании.

Но общим для всех людей будут лишь формы мышлениялюдей разных национальностей. Как бы различно и в каком бы количестве не был представлен солнечный спектр, названия разных цветовых гамм, названий оленей, коров, льда, снега, рыбы в каждом национальном языке, их семантическая сегментациязависит не от самого языка, а от мышления человека, отражающего жизненный опыт людей данной нации, живущей в соответствуюших экономических и природных условиях. Лингвисты и в какой-то степени логики, психологи, философы должны понять, что, например, теорий «лингвистической относительности» и «языковой картины мира» нет, эти понятия мертвы. Чтобы их оживить, надо немногое — напомнить о том, что «лингвистическая относительность» и «языковая картина мира» и есть то, что всегда называлось семантико — грамматическойструктурой данного языка, т.е. семантической формой мышления. А эта последняя не существует иначе, как только в логической форме мысли — в фонеме, графеме, морфонеме, понятии, суждении, умозаключении.

Два человека, в одинаковой степени владеющие одним и тем же языком, по-разному опишут увиденное, в том числе, например, и увиденное в микроскоп. Гистолог или химик в химическом препарате увидят и, следовательно, расскажут больше, чем лингвист. Писатель перескажет увиденное совсем иначе, чем неписатель. Но это связано не со степенью владения ими их общим родным языком (от этого я отвлекаюсь), а с тем, что первые владеют несравненно большим запасом логических понятий и сужденийиз данной области (соответственно и слов), чем вторые, т.е. понятий, выраженных тем же языком. Теории «лингвистической относительности» и «языковой картины мира» разрушаются наукой, но эти теории разрушается и на повседневном уровне, в механизме естественного языка каждого говорящего и каждого слушающего. Мы бы не смогли ни говорить, ни понимать других, если бы не были вооружены мышлением, от природы, ab ovo, наделённым двумя уровнями — семантическим и логическим, в основе разделения которых лежит только и только знаковаяприрода языка и мышления. Эмпирические факты гласят: «Мир вокруг нас — един; разные языки сегментируют в себе этот мир по-разному». Чтобы понять природу этого противоречия, надо понять природу языкового знака и как следствие этого — природу взаимоотношения двух уровней человеческого мышления — семантического и логического.

Многие авторы в своих работах неоднократно высказывают мысль, что мышление человека имеет национальные черты. Так ли это? И да, и нет. Если под мышлением понимать процесс познаниямира, процесс логического отражения мира в логических формахмышления, то ясно, что этот процесс логического отражения мира не окрашен национальными красками данного языка. Это именно тот процесс мышления, который имеет логические свойства, и он представлен логическими формами мысли. Если под мышлением понимать процесс коммуникации, мышление как употребление форм языка, в виде слышимого и видимого речевого или оречевлённого семантического мышления, т.е. то, что мы непосредственно слышим, читаем, говорим, то ясно, что этот процесс мышления, кроме общенациональных логических форм, имеет чисто национальную окраску, национален. Но в то же время любой национальный язык, если бы он не базировался на логической основе, был бы лишён познавательной силы — не через него познаётся мир и происходит знаковая коммуникация. Минуя промежуточное звено между материальным миром и материальными знаками, и в то же время главное звено — логическое мышление, национальная знаковая система (национальный язык) не отражает и не может отражать мир, ибо язык как знаковая система не связан с миром непосредственно, минуя логическое мышление. Ясно, что этот процесс «говоримого» или «написанного» мышления как семантического мышления только в виде форм соответствующего национального языка, окрашен национальными красками данного народа. Именно этот процесс мышления в формах языка К. Маркс назвал «непосредственной действительностью мысли».

То, что авторы теории «лингвистической относительности», начиная от В. Гумбольдта, считали национальным духом, национальным своеобразием мышления, и есть не что иное, как семантические формы мышления, т.е. та же грамматическая и семантическая структура языка, которые служат лишь знаковым структурным инструментом, ассоциативно связывающим языковые знаки с формами мысли, знаковым инструментом для перевода семантических форм мысли в логические.