Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Существует ли два вида отражения — понятия и значения? Не предполагает ли существование этих двух явлений как двух параллельных видов отражения? Нет двух видов деятельности — мыслительной и речевой (языковой), но есть один вид деятельности. Семантические и логические формы мысли — единое мышление. «Мыслительная» деятельность означает то же, что и «речевая» деятельность. Одна без другой немыслимы.

Мышление — это понятийное человеческое отражение действительности. Но мышление не может идентифицироваться только с логикой, так как реальное мышление, всегда выражаемое в семантико-грамматической структуре предложения, шире, богаче, содержательнее своего логического строя. Если считать, что лишь семантика языка и составляет мыслительное содержание предложения, значит допустить, что семантика языка и есть наше мышление. Следовательно, семантические и логические формы мысли — одно и то же, между ними нет различий ни в их природе, ни в их функции, ни в объёме, будто они в одинаковой степени отражают мир. Если считать, что отдельно друг от друга существуют семантическая и логическая формы мысли, то это ведёт к патологическому раздвоению сознания, к дуализму отражения, к признанию реальности двух картин мира — логической и лингвистической и в конце к признанию трёх видов бытия: мира, мышления и языка. Обособление «царства» языка от «царства» мысли противоречит диалектико-материалистической теории познания.

Но гносеологическая сущность взаимоотношения «мышление — язык» остаётся единой — идеальная форма познавательной системы человека, реализуемой в языковых знаках. Признавать их разными сущностями — значит признавать два способа отражения мира и две формы существования сознания человека. В плане познавательном образ предмета един, и он обозначается как понятие (в логике) и как значение (в языке). Понятие является объектом логики. Но так как понятие доступно только в языковом облачении, в словесной плоти, то, естественно, все речевые операции со словом принадлежат как бы собственно языковой системе. В гносеологическом плане понятие — категория не языка, а логики, а значение — категория не логики, а языка. Но и понятие, и значение есть категории познания, только «жизнь понятия» протекает в языке и здесь оно определяется как «значение». «Следовательно, понятие и значение не есть разные сущности, а, скорее всего, объекты разных наук, особенности которых не дают права расчленять онтологию предмета, как, скажем, физика и химия не имеют права утверждать наличие „двух вод“ на основании исследования физических и химических свойств воды. Понятие и значение — некоторая семантическая избыточность (понятие, семантика, значение, смысл, концепт, схема и др.)». [Колшанский 1990:45 — 48].

Предмет формальной логики — это соблюдение законов правильного мышления. Но что такое мышление? Деятельность мозга. Но логика появилась давно, а деятельность мозга стала предметом научного исследования совсем недавно. Далее, что такое правильное мышление? Правильным мышлением считается мышление по законам или по правилам логики. Но попытка объяснить, как именно логика изучает мышление, кончается тем, что в качестве правил «мышления» приводятся операции с объектами языка — со словами и предложениями. Философская концепция, будто правила логики отражают некие общие законы бытия, — это предрассудки. Законы бытия изучают все остальные науки, а формальная логика строит лишь законы правильного мышления. [Зиновьев, ВФ, 2007, №4].

в) Нет двух картин мира — семантической и логической

Нет двух картин мира: логической и лингвистической, т.е. семантической. Методологическая ущербность данной теории состоит в утверждении двух форм сознания и противоречит материалистическому взгляду на мир. Значения слов, как считают некоторые лингвисты, — не результат точного научного отражения и познания мира, а отражения и познания приблизительного, «бытового», достаточного для того, чтобы правильно ориентироваться в реальном мире. Логическая семантика и языковая семантика — разные объекты. Мышление и семантический компонент языка не совпадают потому, что мышление непосредственно отражает действительность, следовательно, оно адекватно миру по содержанию. А семантика языка неадекватно отражает действительность и даже извращает её. Х. Штейнталь пишет, что «самая чудовищная бессмыслица может быть выражена в любом языке правильно и даже изящным способом. Фраза Эта круглая доска четырёхугольна с точки зрения языка безупречна. [H. Steinthal 1855:216]. К. Фосслер об одном предложении Гёте из «Фауста»: Grau ist alle Theorie, doch grün des Lebens goldener Baum («Все теории — серые, а золотое дерево жизни всегда зелено») пишет: «С точки зрения чисто грамматической это предложение безупречно. Что же касается его буквального или эмпирического смысла, то необходимо признать его ложью, ибо, во-первых, теория не обладает цветом, а во-вторых, жизнь не есть дерево. Сверх того, это предложение грешит и против формальной логики. Оно содержит в себе противоречие, поскольку дерево может быть либо зелёным, либо золотым, а не зелёным и золотым одновременно. Философская ложь, эмпирическая бессмыслица и даже логическая неправильность могут быть выявлены формально с точки зрения языка вполне корректной. В царстве лжи и заблуждений нет ничего такого, что не могло бы быть выражено в стилистически безупречной словесной оболочке» [Фосслер 1910:157].

г) Формы языка богаче форм логики

Отсутствие строгой логической процедуры в языке — не недостаток языка, а его преимущество, придающее языку живость, гибкость и маневренность. В процессе мышления люди не придерживаются строгим логическим правилам, строгой доказательности и логичности в своих высказываниях, часто руководствуясь эмоциональным восприятием мира. Их высказывания не подчинены аксиоматической точности и системности, ведь язык есть «практическое действительное мышление» и поэтому он регулируется не только правилами логики, но и практически-жизненными потребностями, которые нельзя всегда подводить под строгие правила логического умозаключения, иначе это было бы искажением языковой действительности. Нельзя подводить практически-жизненную и коммуникативную сущность языка под простые и ясные логически обработанные умозаключения. [Лосев 1970:186].

Языковой знак (слово), вытекающий из глубины мысли, есть средство демонстрировать эту мысль. Посредством знаков происходит и разложение мысли на её составные части, и составление мысли в единое целое. Без знаков мысль рассыпается, и без знаков её не соберёшь в логическое единство — в суждение. Это проявляется также в соответствующей структуре предложения, состоящей из частей речи, выступающих в синтаксической функции членов предложения.