Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Как согласовать признание единства человеческого мышления с фактами расхождения в семантической структуре разных языков? Единство значения и понятия таково же, как и между семантическим и логическим мышлением. Семантическое значение слова не есть отражение действительности. Оно лишь обозначает объект и фиксирует понятие о нём, само это обозначение совершается через понятие как идеального образа объекта. Лишь на основе языка осуществляется обобщённое отражение предметов в мышлении. Значение слова — это субъективный образ объективного мира, который является отражением общих, существенных свойств и связей предметов и явлений. Таким обобщённым отражением, выступающем в качестве отражения, является понятие. Иной идеальной, абстрактной формы, кроме понятий, не существует.

Языковая семантика (значения) и мышление — одно и то же. Значением знаков естественных языков являются идеальные, духовные, мысленные «вещи», значения, в которых отображается внешний мир. Внешние предметы являются значением знаков естественного языка через их идеальное отображение в логических формах.

Формирующиеся в процессе отражения формы сознания выступают в виде значений языковых единиц. В аспекте самого процесса идеализации формы сознания выступают в виде понятий, которые в аспекте их лингвистической манифестации, т.е. в реальной практике, выступают как значения языковых единиц. Иными словами — понятия есть значения. Значение слова, с одной стороны, есть какая-то единица мышления, итог познания человеком внешнего мира, т.е. понятие, с другой стороны, есть языковая величина — семантическая единица языка.

Так как слово обобщает, о чём свидетельствует приложимость слова к бесчисленному количеству реальных предметов, это говорит о его понятийной, логической природе. Эту функцию значение может реализовать только в силу своего отражательного характера.

Мысль есть средство не только выражать новую мысль, но и создавать её. Мысль может быть порождена только мыслью. Материя знака сама по себе не способна творить духовные вещи. Лингвистическая семантика совпадает с семантикой отражения, т.е. с логической формой.

Мысль служит основным инструментом общения только потому, что её идеальная сторона, семантика совпадает с мыслительным содержанием, с логикой отражения. В противном случае была бы необъяснимой роль языка в общественной практике.

Лингвистическая семантика (семантические формы мысли) и мышление (логические формы мысли) приводят нас к выводу о тождестве их природы: сущность обоих явлений состоит в отражении объективной действительности.

Семантика языка, значение слова не «известным образом» связана» с семантикой мышления, т.е. с понятием, а есть то же самое и только потому, что «значение» — это категория семантических формы мысли, языка, а «понятие» — это категория логических форм мысли, это одно и то же, и только потому, что в семантическом мышлении, в знаках языка никаких значений или понятий нет, и то, и другое принадлежит мышлению человека, логическому мышлению, по закону психической ассоциации. Проблема «значение и понятие» может быть поэтому определена как проблема взаимодействия наук — логики и лингвистики в изучении единой семантики слова.

Основной работой, представленной в теоретическом языкознании по проблеме взаимодействия «семантических и логических» форм мысли, являются работы Н. Хомского, в которых эта проблема представлена в терминах «поверхностной и глубиной» структур. Порождающая грамматика Хомского — это процессы и переходы между глубинными и поверхностными структурами (семантическими и логическим формами). Он видел в глубинных структурах логическую мысль, «данную уму» через семантико-грамматическую организацию предложения. Глубинная структура у Хомского — удачное название, так как речь идёт не о чувственно осязаемой структуре предложения, а о выраженных в нём семантических отношениях, а по сути логических отношениях. Глубинная структура предложений всех языков идентична. Теоретическое кредо Хомского сводится к следующему:

Все человеческие языки имеют универсальные свойства, как самые существенные свойства для всех языков. Отличия языка от языка заложены в их поверхностном, семантическом характере, а не в «глубинном». Если эмпирическая лингвистика изучает отдельные языки, то теоретическая лингвистика занимается Языком.

Если в круг исследования лингвиста, как считает Хомский, включается описание поверхностной и глубинной структур языка, то это не расширение понятия «язык», а расширение понятия «лингвистическая теория» — она стала пониматься как исследование взаимодействия мышления человека с его языком. Но представления о языке не изменились — он по-прежнему есть инструмент мышления и познания.

Хомский считает необходимым изучать язык и мышление как две взаимозависимые и взаимно определяющие структуры, имеющие общий, единый механизм. Этой теории подчинено и его положение о необходимости выделения в предложении двух структур — глубинной и поверхностной. Эти структуры предложения воплощают в себе мыслительную и лингвистическую структуры. Поверхностная структура предложения — это организация категорий и словесных групп, непосредственно ассоциируемых с физическим сигналом, и в её основе лежит глубинная структура, те же категории групп слов, но более абстрактного характера.

Каков же механизм взаимодействия поверхностных и глубинных структур, по Хомскому? Глубинная структура есть некоторое мыслительное образование, которое связано трансформационными переходами с поверхностной структурой — некоторым звуковым образованием. Глубинная структура, по Хомскому, ведает формированием смысла предложения, а поверхностная — звуковым воплощением этого смысла., т.е. глубинная структура есть некоторое дозвуковое, и стало быть дословесное образование, хотя, иллюстрируя глубинную структуру, Хомский представляет её как отношение реальных слов. Система правил языка, с помощью которых смысловые образования вступают в связь со звуковыми образованиями, и составляют, по Хомскому, грамматику.

Хомский вплотную подошёл к решению проблемы взаимоотношения языка и мышления, причём не спекулятивным путём, основанным на утопической «марксистской» теории о неразрывной связи языка и мышления, а лингвистическими средствами. Он исходит из предпосылки, что за семантическим многообразием человеческих языков стоит универсальная структура человеческого языка, т.е. логические формы мысли, которые надо соотносить со структурными параметрами и характеристиками реальных человеческих языков. Любая критика Хомского не перечеркнёт его прозорливости, т.е. теорию истинной картины функционирования языка, о чём языкознание бьётся веками. «…Понятия поверхностной и глубиной структуры предложения находятся друг с другом в отношении, которое марксистская философия устанавливает для категорий явления и сущности». [Бархударов, ВЯ, 1973, №3].