Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Среди явлений окружающего мира, включённого в нас самих в виде их идеальных представлений в сознании, язык занимает совершено особое положение как уникальное явление. Он и на бумаге, и в звуковых волнах, и в сознании, и в речи, и в тексте. Таким многосторонним свойством не обладает, пожалуй, никакое другое общественное явление. Язык существует в сознании всех членов коллектива в виде абстрактной системы материальных знаков. Он существует во множестве речевых текстов как своё инобытие, как обычно вариант существует во множестве своих вариантов. Однако всегда всё то, что входит в систему языка человека, не повторяется как та же система и в речи, и в тексте. Язык в сознании всегда богаче, чем его реализованный продукт в речи или в тексте. Язык народа един и почти не зависит от конкретного человека. Однако некоторые учёные считают, что язык — фикция, потому что он не наблюдаем.

Как только языковые знаки начинают функционировать во внешне выраженной или во внутренней речи и ими пользуется человек, элементы языка начинают превращаться в элементы речи и текста, в факты речевой мыслительной деятельности. Язык — это готовая форма для отливки любой мысли. Язык, как мы видели выше при рассмотрении функций знаков, трудно определить как самостоятельную сущность, она проявляется не только в виде своих четырёх взаимосвязанных уровней (см. Гл. 1, 2), но и в виде намерения, психической структуры. Но это намерение приобретает знаковую форму, лишь когда оно высказывается. Языковые знаки служат формой для отливки любого возможного суждения, которое не может отделиться от материи знаков, кроме как в форме идеальных образов в сознании. Язык — это объект и в то же время, реализованный в речи, в тексте, становится инструментом анализа самого себя. Только через устные и письменные тексты, как «непосредственную действительность мысли», нам становятся известны категории абстрактного мышления.

Язык — это речь, каждый раз нами материализуемого вовне мозга через материальные (устные и письменные) знаки. Следовательно, язык — не сумма произведений от этой речи, а речь — не сумма всего того логического багажа, который содержится в сознании, а лишь только то, что говорят и пишут люди: это, по Марксу, «непосредственная действительность мысли», это материальная, внешне реализованная система языковых знаков, но индивидуально комбинированных, ассоциативно аккумулирующих в себе их же идеальные образы, но хранящиеся в мозгу. Однако эти комбинирования подчиняются коллективному договору. В некотором случае верно утверждать, что «здесь нет ничего, кроме суммы частных случаев» (Соссюр). Что касается её реализации вовне, то она проявляется индивидуально и мгновенно, и быстро затухает в её звуковом варианте, но сохраняется на вечные времена в её графической форме.

Иногда считают самой существенной чертой языка его двойственность в виде лингвистики языка и лингвистики речи. Нельзя делить лингвистику на две автономные науки — на лингвистику языка, которая бы занималась лишь идеальной стороной мышления, не имея под собой материальной основы, и на лингвистику речи, которая бы изучала только звуки речи, что превратило бы фонологию в фонетику речи, без содержания этой речи. Это превратило бы фонологию в фонетику.

Некоторые лингвисты пишут, что речь возникла задолго до мышления. «В своём труде «Биолингвистика и её становление» я утверждал, что биолингвистика в основу своей фундаментальной теории кладёт идею о структурно-системной независимости речи от мышления» (Sic!). «Не будь у человека памяти, не было бы у него ни души, ни духа, ни благородных помыслов, ни душевно-духовных устремлений. Только наличие перечисленных условий, вне всякого сомнения, способствовало формированию человеческой речи задолго до зарождения мышления…”. Этот автор пишет о «структурно-системной независимости речи от мышления», «речь и мысль — процессы разного онтологического порядка». Под «речью» автор понимает «интонационно-звуковой охват предметной деятельности в качестве её отражения и одновременно выражения». «…Вокруг человека всегда что-либо шумит, стучит, шуршит, плещется, позвякивает, переливается, волнуется от ветра, при помощи всевозможных волновых движений». «Именно такого рода движения по всей земно — водной и воздушно — волновой поверхности Земли будут находить различие в строе человеческой речи».

Весьма любопытная и оригинальная «теория», ещё не открытая ни в одном направлении теоретического языкознания. Если в основе происхождения человеческой речи лежат продукты материальной природы, т.е. продукты шума, стуков, шуршания, звона, в том числе, наверное, и грома, и молнии, и пения птиц, и рёва животных и др., то кто мы — люди Земли? Как и с помощью чего мы мыслим, общаемся? Если речь возникла ещё до появления человеческого мышления и языка, то — откуда, из чего? Выходит, различные шумы формируют разный строй речи у разных народов, речь формируется не мозгом, в обход мышления, а природной стихией.

«Марксистское языкознание» считает, что язык, речь и мышление — неразрывное единство. Увы, язык, т.е. языковые знаки не могут быть «неразрывными» с мышлением, и именно в силу того и прежде всего потому, что знаки — условны, произвольны, немотивированы, и никакой органической связью с мышлением не спаяны. «Неразрывность» знака и мысли — лишь видимость только одна, эта связь освящена внешними, а не внутренними, органическими факторами, т.е. обществом и традицией.

Существует точка зрения, согласно которой наши знания о мире кодируются и в языке, и в речи, и в связи с этим, где правильнее и точнее кодируется наше знание о мире — в языковой системе или в речи? В знаках языка, в предложениях как единицах речи (звуковых, графических) мир не отражается. Он отражается в сознании, а сознание закрепляет, фиксирует, кодирует это отражение в своей системе нейронов, дублированных в конвенциональных знаках в речи, в тексте. В самих знаках нет смысла, они лишь средства ассоциативного закрепления и пробуждения соответствующего смысла в сознании людей. Этот вопрос звучит точно так же, как и вопрос: еда, которую мы едим, вкуснее в правой или в левой руке?

Иногда пишут, что речи свойственна эволюция, а источником развития языка является речь. Язык — продукт развития, а речь — источник развития. В речи — свобода комбинации, свободные сочетания слов, а в языке — лишь готовые речения, в которых обычай запрещает что-либо изменять. Существует системность языка, в речи нет системности. Язык и речь — это разные объекты разных наук.

Некоторые лингвисты рассматривают язык и речь как модель и оригинал. Если главным (речь), считать оригинал, что всегда истинно, то модель (язык), естественно, нечто подчинённое, бледное, наглядное. Следовательно, речь порождает язык, но не наоборот. Тогда — откуда берутся средства речи, чтобы порождать язык? Однако «средства речи» порождают язык, эти функции выполняет наше мышление. Без него ни в языке, ни в речи ничего не происходит. Действительно, в речи куётся язык, но это только кажется, на самом же деле все инновации изобретаются мышлением, а в речи они лишь материализуются в материальных, внемозговых знаках и проходят испытания временем. То, что не выдерживает этого испытания, умирает в колыбели. Всякие инновации сперва проходят горнило речи, а затем, став общим, социальным фактором, становятся фактом модели, т.е. языка. Но без самой «модели», т.е. без участия языковой системы в мозгу никакая речь не появится.