Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Временная последовательность есть логически единственная возможность «вынести» из мозга наружу некую мысль, которая почти всегда бывает нерасчленённой на её составные части. Для этого природа придумала, конечно, в силу физиологической необходимости, три ограничения и вместе с тем три великих способа передачи информации: а) путём расчленения этого глобального мыслительного содержания на отдельные части в виде их строгой структурной упорядоченности, через иерархию этих единиц — на первом, низшем уровне — фонем, их связей в виде морфем, их связей в виде слов, их связей в виде предложений, их связей в виде текста; б) путём линейной организации этих единиц, появляющихся во временной последовательности; в) путём дискретных, прерывных знаков, что создаёт возможность их комбинаций и создаёт огромное потенциальное пространство для развития и появления новых знаков.

Эти свойства знаковой системы (а, б, в) представляют собой единственный способ бесконечно сочетать фонемы, короткие физические звуки в виде их идеальных образов, живущих только в сознании и только в системе фонем. Тем самым физические сигналы, звуки и чернила, превращаются в то, что мы именуем «языком».

Существует две знаковые системы — одна конечная (предложения, потому что они не бесконечны, а регулируются памятью человека), другая бесконечная (текст), они образуют общую структуру. Но в тексте может содержаться и ещё нечто, чего нет в предложении. Это нечто продиктовано тем, что в тексте появляются новые законы — связей отдельных предложений в текст. Значит, появляются и новые знаковые, языковые формы, выступающие как связки между отдельными предложениями и сцепление их в одном тексте. Длина предложений, их лексическая и грамматическая структуры различны, имеется множество вариантов, всё внимание лингвистов брошено на исследование отдельных предложений, а не на их связи. В языкознании за грамматикой языка не замечали грамматики текста. Грамматика кончалась на предложении. В результате этого оставались необъяснёнными многие существенные стороны динамики текста, его структурные особенности, и структуры предложений, входящих в целый текст.

Например, в правилах языка отмечены места ударений в словах, но места логических ударений в предложениях не отмечались. Но всё это зависит только от логики, и интонация, которая появляется только в тексте, часто берёт верх над структурой предложения. Интонация возникает в самом процессе коммуникации, т.е. в тексте, а не в предложении. Нельзя заранее предрешить, какая будет интонация в данном предложении, особенно в сложных конструкциях. Поэтому многие акустические записи изолированных предложений не всегда достоверны. Текст формируется не только словами, грамматикой, но и интонацией. Даже бессловесная интонация содержит смысл (ср. также музыкальные произведения).

В языковом сознании прежде рождается намерение, затем всё, что говорит индивид, воспроизводит в языке, это всё уже было закреплённое до него в общественном опыте. Говорящему принадлежит в данном случае только его намерение что-то сказать. Но речь не произвольна, она подчинена определённой системе правил, не зависящих от воли говорящего.

В письменной речи, по сравнению с устной, всё совершается по-другому, здесь на помощь приходят формально-логические построения. В письменной речи всё осознанно: её содержание, построение, авторский стиль, целенаправленность. Построение устного или письменного текста предполагает наличие определённого запаса информации у обоих партнёров. Это как бы исходная точка для взаимопонимания. Но устный и письменный тексты различны во многих отношениях. В устном общении можно широко применять эллипсы, опускать отдельные слова, обоюдно известные ситуации. Можно исправлять текст по мере его произношения. Но иногда устная речь требует дополнительной обработки (в докладе, лекции) в виде письменного текста. Это нужно для того, чтобы сформулировать структуру текста.

В каждом случае говорения создаётся типическая модель говорения, своя микросистема, которая становится штампом. Но каждый такой штамп должен содержать элементы более широкой языковой системности, и в то же время чем-либо отличаться от прочего. Но они не имеют какого-то разрушительного значения, так как слушающий (читающий) понимает их на основе более широкой, устоявшейся языковой системы.

Сущность предложения во всех языках мира заключается в развёртывании признаков предмета сообщения, представленного в сознании в идеальной, логической форме. Некоторые лингвисты полагают, что мы можем сегментировать предложение, но мы не можем его сделать структурным элементом какой-либо другой единицы более высокого уровня, чем само предложение (ср. теорию Бенвениста: Языкового уровня, расположенного выше предложения, не существует. [Бенвенист 1974:138 — 139]). Действительно, более высокого уровня, чем предложение, в языке не существует. Это объясняется той особенностью, какая присуща только предложению и отличает его от всех других единиц, т.е. предикативностью. Достаточно одного знака, чтобы выразить предикативность, поэтому не всегда обязательно наличие субъекта при предикате. Предикативный член достаточен сам по себе. «Синтаксис» предложения является для предложения только грамматическим кодом, который обеспечивает правильное размещение его членов.

А как быть с текстом, ведь он тоже состоит из отдельных единиц, предложений, так же, как слово состоит из фонем, поэтому кажется, что предложение тоже должно быть структурной единицей текста. Но этого не происходит. Вся разгадка состоит в том, что текст не обладает свойством предикативности, в тексте не существует двух рядом положенных или дистанционно расположенных предложений, чтобы всегда одно из них было субъектом, а другое — его предикатом. Текст подчиняет себе предложение только семантически, логически, но не структурно.

В тексте отражены логика, мышление, сознание его создателя. Логику можно разглядеть в любом тексте и записать её без особых усилий. И только в таком плане речь, текст могут быть поняты как логические формы мысли, а не только как чисто языковая, т.е. семантическая форма мысли. Формой движения творческой мысли является логическое понятие, выход за пределы которого завершается суждением и умозаключением.

Сначала текст предстаёт как система предложений, представляющих соответствующие суждения, как последовательное движение мысли. В основе его понимания лежит субъектно-предикатная структура предложения. Мы сразу обнаруживаем субъект как исходную точку высказывания и сразу же находим то, что сказывается о субъекте, его определение, развёртывание. В процессе чтения текста часто субъект остаётся неизменным, движется только его определение, предикат. Весь текст выступает как развитие определений, сцеплением сотен и тысяч атрибутов, логических предикатов. Интуитивно, бессознательно в уме и в глубине высказываний предикат всё время перемещается и движется, и движется по тексту один и тот же субъект. В глубине логических суждений раскрывается бесконечная цепочка предикатов. Так происходит при первом восприятии текста. Мы его поняли, поняли смысл, о чём идёт речь. Но при втором чтении или при раздумывании над этим текстом он переосмысливается как одно понятие, исчезает его субъектно-предикатная структура. Это и есть логический закон перехода суждений в понятия.