Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Некоторые лингвисты полагают, что в языке имеются семантические связи с внешним миром, но это не значит, что существует отношение «один к одному» между знаками и миром, его элементами. Если бы это имело место, то оно лишило бы язык эвристической ценности, так как язык был бы полностью предсказуем знанием ситуации. Но это и не значит, что нет никакой видимой связи между ситуациями и высказываниями. Если бы её не было, мы бы никогда не познали язык вообще. Он был бы совершенно самостоятельной системой, в которую мы бы не нашли никакого входа.

В. Гак пишет, что соотношение языка и действительности можно изучать, минуя мышление. Он сожалеет, что в наших курсах по общему языкознанию нет параграфов, касающихся отношения языка и действительности. Гак зря ищет прямые связи между языком и действительностью! Так как один и тот же элемент действительности может получить несколько наименований в одном и том же языке, и сотни и сотни наименований в разных языках, поэтому отношения языка и действительности есть проблема выбора наименования и выявление закономерностей в построении языкового знака. Гак нашёл закономерности между структурой высказывания и структурой обозначаемого отрезка действительности: структура ситуации влияет на структуру высказывания. Формальным средством организации высказывания Гак придаёт статус отображения внеязыковой ситуации. [Гак, ВЯ, 1972, №5].

Реальная действительность в языке не только отражается, но и искажается: лес шумит, река течёт. Логически и фактически это неправильно. Лес — неодушевлённый предмет, и сам он никаких действий производить не может. В языке осуществилась не соответствующая действительности персонификация. Предметы одушевлённые приравнены к неодушевлённым. [Серебренников 1983:247].

Ошибочность этой теории состоит в том, что она подразумевает, будто языковой знак, т.е. его звуковая и графическая материя, несёт в себе полную схожесть с реальными предметами, будто звуки и чернильные крючки похожи на реальные вещи, к которым эти знаки «прицеплены». Если же стать на точку зрения диалектического понимания сущности языка, то станет ясным, что знаки — лишь материальные посредники между миром вещей и мышлением, сознанием. Сущность языковых знаков только в том и состоит, что они произвольны и поэтому обеспечивают полную свободу связей внутри знаковой системы и полную свободу в выражении мыслей. Структура языка как система знаков, т.е. как система материальных сторон языковых единиц, вопреки мнению многих лингвистов, не ориентирована на структуру самой действительности и систему отражающих её значений.

Несовпадение слов в разных языках вызвано семантическим расхождением слов, которое, в свою очередь, вызвано разными историческими условиями формирования данного языка. Это несовпадение порождено не субъективным расхождением языков, не внутренней творческой силой языков, а реальным многообразием признаков в самих предметах. Это и стало причиной различных классификаций слов, грамматических явлений, когда одно и то же слово может входить в разные классы.

Некоторые лингвисты, ничуть не колеблясь, причислили языкознание к науке о вселенной. «… Языкознанию в системе наук принадлежит особое место. Это не только наука о Языке, но и наука о Вселенной. Формируясь на линейной оси реального времени, язык становится зеркалом сущности бытия. А поскольку это так, то правомерно сделать гносеологический вывод: обратная экстраполяция структуры языка, в частности предложения, на Мир, Космос может помочь понять его строение, синтаксис: взгляд на язык есть взгляд на мир. Более того, представляется, что в этом мире у человека нет другого инструмента, кроме языка, для проникновения в Божественное начало и для познания общей схемы Космоса, Вселенной» [Юрченко 1992:97; 1991:20].

Язык уподоблен мозгу человека: язык отражает действительность и, следовательно, в своём собственном строении неизбежно воспроизводит строение Вселенной. Язык прошёл «все ступени космического числа». «Он тоже, с одной стороны, знает своё сингулярное свёрнутое состояние, а с другой стороны, — его синхронное и диахроническое становление сопровождается расширением и усложнением, так что можно говорить, что человек живёт не только в расширяющейся Вселенной, но и в расширяющемся языке. [Юрченко 1992:102].

«… Ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особого царства… они — только проявления действительной жизни». [Маркс, Энгельс т. 3:449]. «Должно быть чрезвычайно удивительным то обстоятельство, что сознание и природа, мышление и бытие, законы мышления и законы природы до такой степени согласуются между собой. Но если, далее, поставить вопрос, что же такое мышление и сознание, откуда они берутся, то мы увидим, что они — продукты человеческого мозга и что сам человек — продукт природы… Само собою разумеется, в силу этого, что продукты человеческого мозга (т.е. язык, знаки, — А.К.), являющиеся в конечном счёте тоже продуктами природы, не противоречат остальной связи природы, а соответствуют ей». [Маркс, Энгельс т. 20:34 — 35].

«Над всем нашим теоретическим мышлением господствует с абсолютной силой факт, что наше субъективное мышление и объективный мир подчинены одним и тем же законам и что поэтому они не могут противоречить друг другу в своих результатах, а должны согласовываться между собой». [Маркс, Энгельс т. 20:581].

Если «язык есть проявление действительной жизни», как пишет Маркс, то это верно: «проявление жизни» в языке состоит только в том, что условия человеческой жизни заставила человека изобрести язык таким, каким ему позволила природа человека, и та окружающая его историческая, экономическая, географическая среда, в которой он живёт. Другого языка, кроме как человеческого, у него не могло и не может быть. Сущность языка соткана по природе человека. Человеческий прогресс достиг своей вершины только благодаря тому, что у человека не «собачий», не «пчелиный», не «дельфиний» и никакой иной язык, кроме как «человеческий», т.е. знаковый, а они свободны, не привязаны намертво к предметам мира, условны, не мотивированы, что и позволяет создавать бесконечные возможности для мозга выражать бесконечный мир. Несмотря на то, что человеческий язык реализован в сотнях различных семантических и грамматических языковых системах, он, тем не менее, един, и именно в том, что механизм функционирования всех языков и механизм познания и коммуникации для всех языков — один и тот же, обусловлен человеческой природой. Логическому, т.е. тому же общечеловеческому мышлению нужен именно такой язык, какой он есть, ибо он продиктован природой человека, а человек — природой внешнего мира.