Алексей Кривоносов - Слово и мысль

1) Некоторые промежуточные мысли не находят своего отображения в потоке речи: знание ситуации, предмета беседы ведёт к опущению некоторых звеньев речевой цепи, хотя и удерживаемых собеседниками в сознании. Процесс коммуникации от этого не страдает, ибо опущенные языковые формы присутствуют в сознании говорящего и слушающего в виде ситуации, контекста, знания предмета беседы и др., т.е. в виде пропущенных в языке, но обязательно присутствующих в сознании понятийных категорий. «Если бы всё, что мы желаем высказать, заключалось бы в формальных значениях употреблённых нами слов, нам нужно было бы употреблять для высказывания каждой отдельной мысли гораздо более слов, чем это делается в действительности. Мы говорим только необходимыми намёками» (Е. Д. Поливанов).

2) Экономия языковой материи зависит от свойств языка. Язык «выработал» определённые синтаксические конструкции, а также некоторые лексические средства, употребление которых ведёт к компрессии речи при полном сохранении мыслительного содержания. Некоторые лексические единицы, введённые в предложение, приносят экономию языковых средств значительно большего объёма, чем сами эти единицы, так как они привносят дополнительную мысль, в любом другом случае потребовавшую бы введения в «оборот» значительно больших языковых ресурсов. Покажу это ниже на некоторых примерах.

А) Сочинительные союзы способны соотносить два эксплицитно выраженных понятия, а через них два суждения как более высокие логические формы, одна из которых cоприсутствует как суждение лишь эксплицитно, но не в формaх языка. В одном предложении в «сжатой», редуцированной языковой форме содержатся два суждения ( Anna u n d Martha baden = Anna badet + Martha badet ).

Б) Логические частицы способны соотносить два логических понятия при эксплицитной выраженности только одного из них, а через него и два логических суждения, одно из которых присутствует лишь эксплицитно. Логические частицы обладают уникальной способностью автоматически вызывать в сознании говорящего (слушающего) весь круг смежных понятий, являющихся предметом речи говорящего (пишущего), не называя их ( N u r sie kann auf diese Frage antworten = Sie kann auf diese Frage antworten + Mein Vater (Der Nachbar u.s.w.) kann n I c h t auf diese Frage antworten ).

В) Подчинительные союзы, логические слова, модальные частицы способны участвовать в качестве структурных формантов сокращённых логических силлогизмов — энтимем. Формальная логика доказала, что мышление не обязательно развёртывается в форме полных силлогизмов. В практике повседневного мышления сокращённость умозаключения вполне возможна и обусловлена особенностями человеческой памяти. Силлогизмы чаще всего выступают не в своей полной форме, а в сокращённой — в виде энтимем, в которых не выражена в явной форме какая-либо её часть — либо первая (большая) посылка, либо вторая (меньшая) посылка, либо тезис (вывод) как само собой разумеющиеся для говорящего и слушающего. Эта особенность мышления находит полную поддержку языковых форм. (Подробно об этом см. в Главе 4).

Язык «выработал» лексические единицы и синтаксические конструкции, которые служат для выражения энтимем. Наиболее типичной языковой формой в немецком и русском языках является сложно-подчинённое предложение с придаточным причины: Всякий труд важен, ибо облагораживает человека (Л, Толстой), сложно-сочинённое предложение с причинно-следственными связями: Становилось жарко, и я поспешил домой (М. Лермонтов) и диалогическое единство: Geld? Zu was denn Geld? Sie haben doch alle Geld genug! (H. Fallada) Во всех трёх языковых формах пропущена первая (большая, общая) посылка. Формальная логика предполагает, что умозаключение не обязательно должно осуществляться на основе двух логических посылок, присутствующих в умозаключении. Одна из них, как выяснилось, не обязательна, ибо в силу особенностей человеческого мышления первая, общая посылка, отражающая «самоочевидные» суждения, выражается «между строк», имплицитно, так как для говорящего и слушающего она является результатом жизненного опыта, опыта предшествующих поколений и, следовательно, само собой разумеющейся.

В сознании каждого человека имеется некоторая сумма накопленных знаний о связях между предметами, явлениями, которые, будучи закреплёнными человеческой практикой, приобрели устойчивый характер. Эти устойчивые связи и позволяют нам открыто их не высказывать, но подразумевать, «содержать в уме» (отсюда и термин «энтимема» — «то, что держится в уме»). Благодаря языковым построениям с подчинительными и сочинительным союзами, логическими частицами, модальными частицами, служащим для выражения «скрытых», «свёрнутых» суждений, логических энтимем, мы получаем возможность придавать нашим рассуждениям чрезвычайно разнообразную, гибкую и изящную словесную форму.

Взаимодействие логических форм с языковыми формами позволяет нам сделать вывод о свободе правил логики (необязательность одного из трёх компонентов в построении логического силлогизма — первой посылки) и о ещё большей свободе выбора языковых средств для этих же целей. В логике существуют не только полные силлогизмы, с обязательным наличием двух посылок и вывода, но и сокращённые силлогизмы-энтимемы. Более того, человеческая мысль движется в основном в формах энтимем.

Мы «умозаключаем» постоянно и для выражения наших умозаключений используем самые разнообразные языковые формы. Однако выбор синтаксических конструкций для выражения умозаключения не может быть произвольным: он определяется специфичностью умозаключения и сферой речевого употребления. Несмотря на то, что в языке есть целый ряд построений, являющихся показателем одного и того же логического содержания, тем не менее они не бесполезны в языке. Это связано с тем, что разные формы несут различную дополнительную смысловую и стилистическую нагрузку, от которой логика отвлекается. Язык не мог бы быть полноценным средством общения между людьми, если бы он игнорировал эту богатую возможность выражать самые различные смысловые, стилистические, модальные и эмоциональные оценочные нюансы.

Таким образом, наука о языке как одна из многих наук, занимающихся проблемой мышления, показала, что в живом языке, как и в формальной логике, мы наблюдаем регулярное выпадение строго определённых звеньев логической цепи, что свидетельствует о движении мышления также вне эксплицитно выраженных языковых форм как процесс авербального мышления.

Как показал Л. С. Выготский, мышление и речь имеют в онтогенезе различные корни. В развитии речи ребёнка он констатирует «доинтеллектуальную стадию», а в развития мышления -«доречевую стадию». До определённого момента то и другое развитие идёт по разным линиям, независимо одно от другого. В известном пункте (в возрасте двух лет) обе линии пересекаются, после чего мышление становится речевым, а речь — интеллектуальной. С этого же момента, по мере роста языкового автоматизма, линии развития мышления и языка расходятся. Многие психологи и лингвисты пришли к выводу о структурном несоответствии между кодовыми системами мышления и внешней речи. Это и есть выражение идеи невербальности в процессе мышления человека. В этом случае мы наблюдаем не компрессию информации, а компрессию языковой формы её выражения, компрессию текста.