Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Человеческое сознание обладает таким свойством, что любая мысль не привязана наглухо к какой-либо одной языковой форме: для выражения мыслей, в том числе и для выражения сложных мыслей, для идентификации достаточно самой минимальной языковой формы, чтобы «оживить» или выразить всю мысль в целом. Если все преднамеренные свёрнутые «тупиковые» информации преобразовать в обычные субъектно-предикатные предложения, то мы не получим художественного произведения. Объём текста значительно возрастает, приобретает монотонную форму, будет однообразным в синтаксических построениях. Свёртывание предложений надо связывать не с компрессией информации, а со стремлением к краткости языковой формы, разнообразию синтаксических построений. Число предложений в тексте всегда меньше их содержаний. Поэтому явление компрессии, уплотнения вербального состава текста — одна из существенных характеристик текста.

Надо особо подчеркнуть, что текст — это не только линейное следование предложений. Но и линейное следование линейных суждений. Если мы раньше полагали, что только в видимых и слышимы формах языка реализуется мышление, то сейчас должны признать, что мышление реализуется не только непосредственно в формах языка, но и опосредованно, косвенно, «между строк», между строго определёнными словами и строго определёнными предложениями. Существует как бы два «этажа» текста: мысль, выраженная явно, и мысль, выраженная неявно. Отсюда понятно, почему в последние годы столь пристальный интерес лингвистов обращён к когнитивной лингвистике, к лингвистике смыслов.

Неожиданно было обнаружено очень большое количество умозаключений в естественном языке, представленных в художественной прозе. Это значит, что человек мыслит не только суждениями, связанными друг с другом «цепочечной» связью, но в значительной степени такими предложениями, которые вступают друг с другом в иерархическую семантическую и в конечном счёте — логическую связь, образуя более сложные, по сравнению с суждениями, формы мысли — умозаключения. Но ещё более неожиданным оказалось следующее, более важное обстоятельство: говорящий (пишущий), строя логические умозаключения в формах естественного языка, делают это только в сокращённой форме — в форме знтимем.

В естественном языке регулярно элиминируются совершенно определённые фрагменты тех синтаксических построений, которые выражают, как правило, большую посылку логического силлогизма. Любой простой категорический силлогизм всегда состоит из трёх суждений и не может отсутствовать хотя бы одно звено в этой логической цепи. Но это звено отсутствует только на бумаге (в речи), но не в сознании коммуникантов. Это происходит именно в силу свойств человеческого мозга — способности сохранять опущенные суждения без языковой опоры, «незримо» для физических приборов, но совершенно «зримо» для собеседника (читателя), владеющего тем же языковым кодом.

Диалектика взаимоперехода форм мышления друг в друга не признаёт резких границ между понятием, суждением, умозаключением. Способность некоторых предложений, а также словосочетаний и сложных слов выражать целое умозаключение, которое формально должно состоять из трёх суждений, есть проявление законов мышления, осуществляющихся в формах языка и заключающихся в максимальной редукции языковых средств. Недостающую информацию слушатель выводит сам, опираясь на контекст, ситуацию, «общий фонд знаний» говорящего и слушающего.

Итак, о неизбежности авербального мышления, т.е. процесса, разыгрывающегося в «чёрном ящике», косвенно говорят данные психологии, формальной логики и естественного языка. Тот факт, что умозаключения в естественном языке представлены исключительно в форме сокращённых силлогизмов, позволяет ставит вопрос о том, что человеческое мышление может осуществляться также вне формязыка, может быть авербальным, что ведёт к экономии языковой материи при полном сохранении мысли. Это значит, что речь всегда сопровождается процессом мышления, но обратное не обязательно: мышление как процесс отражения объективной действительности может осуществляться также вне языковых форм. Следовательно, в споре о возможности или невозможности авербального мышления смешиваются две проблемы: 1) язык всегда выражает мысль в конкретном акте общения и 2) процесс мышления не всегда связан с материей языка. Из обязательности первого неправомочно выводится обязательность второго

Объективной материальной оболочкой, в форме которой существует мышление, является язык. Язык есть само внешне выраженное мышление, звуковое и графическое обнаружение этого процесса. Сознание существует реально, практически в форме языка, язык же является материальным проявлением мышления во внемозговой сфере. Мышление обнаруживает себя в речевой деятельности человека и как общественное сознание оно обретает свою форму во множестве конкретных языков.

«Словами охватывается не всё содержание представлений, а лишь доля его, и во многих случаях эта доля — хотя и существенная — доля очень маленькая. Слово лишь крайне неполно отражает действительность, это не более как бледный и общий, неопределённый намёк на действительность» (Н. Г. Чернышевский).

Вербальное мышление реализуется на основе материальных языковых знаков и материальных физиологических процессов в головном мозгу. А невербальное мышление — только на основе материальных физиологических мозговых процессов. В мышлении людей каждой нации есть какие-то целостные, определённые, осознанные человеком мысли о событиях, фактах пройденной жизни, знаниях и пр., но не для всех из них существуют наготове языковые знаки, и они не всегда могут быть выражены знакомыми знаками, т.е. мышление шире, чем оно представлено в формах языка. Например, в некоторых языках нет глагольного вида, некоторых временных форм, такого богатства префиксов и суффиксов, как, например, в русском языке. Однако мышление людей, вооружённых любым языком, всегда найдёт средства для выражения адекватных значений.

«Знака равенства между формами мышления и формами выражения мышления в языке ставить нельзя, если конечно, не стоять обеими ногами на почве того старинного философского предрассудка, согласно которому язык вообще… есть та единственная „внешняя форма“… мышления. В таком случае — да, формы и нормы языка есть единственные доступные наблюдению и изучению формы „мышления“, его логические нормы» [Ильенков 1979:122].

«На духе с самого начала лежит проклятие — быть отягощённым материей в виде движущихся слоёв воздуха. Язык есть практическое, … действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» (Маркс, Энгельс). Но «дух» не всегда, оказывается бывает «отягощён» материей. Например, предложение Он не пришёл в школу, потому что заболел есть высказывание свёрнутого умозаключения (энтимема): Больные дети в школу не ходят. Ребёнок заболел. Он не пошёл в школу. Между этими предложениями существует тесная причинная связь, как между двумя предикативными структурами с аргументированной связью.