Алексей Кривоносов - Слово и мысль

Внутренняя речь — не звучащее высказывание, а только его регулятор, следовательно, она должна быть схематичной и не требует заранее выбранных знаков. Однако по своему внутреннему, семантическому и логическому содержанию внутренняя речь богаче и полнее чем внешняя, в ней может содержаться то, что отсутствует во внешней речи. Внутренняя речь — это сжатый отрезок текста реального, высказанного. Это сжатие внутренней речи делает её субъективной и в то же время экономной во времени, но более полной по содержанию, она экономит не содержание, а только материю. Таким образом, говорящий совершает двойную работу: внутренняя речь передаётся в текст и производит его смысловое сжатие. А слушающий производит всё в обратном порядке: он слышит текст и развёртывает задуманный и сжатый в нём замысел, т.е. диалог человека реализуется в двух разных языках: у них тождественный смысл, но знаковое наполнение различно. Внешний, звучащий язык служит партнёрам для восприятия ассоциативных идеальных содержаний, логических форм в виде фонем и понятий, а «язык мозга» — для поиска и обработки информации, т.е. для формирования таких логических форм мысли, как суждения и умозаключения. Оба языка, и «язык мозга», и физически звучащий, и написанный язык — авербальный и вербальный — всегда неразрывно, автоматически, бессознательно взаимодействуют, образуя единый человеческий язык.

«Стихи пишутся затем, чтобы сказать больше, чем можно в прозе» (В. Брюсов). В этой сжатой формуле Брюсова скрыто очень глубокое содержание — понимание стиха как особого, сравнительно с прозой, типа речи. Человек вынужден разносить бесконечное множество мыслей, значений слов по тем или другим рубрикам логических понятий. Метафоризация тоже есть средство экономии материальных знаков, оберегает знаковую систему от её непомерного разрастания, внося свой вклад в экономию использования языковых знаков.

Но существует и иное незнаковое мышление, которое всё же сигнализирует о соответствующей мысли, будучи не высказанной вообще, ни с какими знаками в данной знаковой цепочке не связанной, которой нет. Она умалчивается. Вспомним знаменитую финальную фразу « Народ безмолвствует » Пушкина, давно ставшую метафорой, многократно воспроизведённой писателями. О чём думал народ молча? Каждый о своём. Вот как воспринял эту Пушкинскую фразу поэт Марк Максимов:

Когда безмолвствует народ —

тиран в стране.

Когда притих весенний сад —

летит пыльца,

Когда влюблённые молчат —

гудят сердца.

Когда немой молчит —

слышна его мольба.

Когда труба молчит —

она ещё труба…

И лишь когда молчит поэт —

поэта нет.

Молчание, умалчивание нечто большее, чем коммуникативное пространство, вместилище потенциальной информации. Элиминация языковой материи в молчании — мысль, живущая лишь в нейронах и не нашедшая выхода за пределы мозга. Коммуникативная ценность незнакового мышления огромна. Это не отсутствие сообщения, а, напротив, его уплотнение, сжатие, доведённое до предела редуцирование знаковых сигналов при сгущении мысли. Неязыковое мышление — это не потенциальный, а реальный носитель информации. В чём значение незнакового мышления, информационного молчания? В том, что оно противостоит засорению каналов коммуникации, порою достигающих чудовищных размеров. Лучше ничего не сказать, чем сказать ничего — вот во что может вылиться знаковое мышление.

Как живётся вам там, болтуны,

Чай, опять кулуарный авралец?

Горлопаны, не наорались?

Тишины… (А. Вознесенский).

Авербальное мышление — это следствие принципа иерархической организации сущности языка: значение единиц его высшего яруса не есть простая сумма её составных частей. Значение слова не есть сумма значений морфем, а предложение — не сумма значений его слов. Содержание нашего сознания не сводится к набору значений, зафиксированных в языковых единицах и грамматических категориях, наше языковое сознание — строго организованная система знаков. Посредством ограниченного набора языковых знаков разных уровней носитель языка выражает даже то, что не закреплено в языке в виде знака, выходит за рамки языкового знака. Сознание не сводится к сумме значений слов.

Языковые знаки не жёстко определяют характер мышления. Если бы было так, то невозможно было бы развитие мышления, познания, невозможно было бы также объяснить источник, причины развития самой языковой системы. Иначе мышление было бы неспособно выйти за пределы самой содержательной стороны языковых знаков. «Образование языка есть синтетический процесс в самом точном значении этого слова, когда синтез создаёт нечто такое, чего не было ни в одной из соединившихся частей» [Гумбольдт 1956:86].

Художественная литература не обладает своим специфическим языком, надстраивающимся над словесными знаками. Это тот же естественный язык данного народа. Но после прочтения романа, повести, стиха, поэмы создаётся некий образ идеи, заложенной автором, но явно не выраженной в романе, этот образ живёт в голове, в мыслях, без языковых знаков, которые конкретно отражали бы эти идеи. Если я хочу передать смысл романа, я обязательно обращаюсь за помощью к словам. Но в сознании эта идея живёт и без них. Точно такие же мыслительные «чувствования» мы ощущаем после прослушивания музыкальных произведений, после просмотра живописных полотен, после встречи с природой.

Типичные формы авербального мышления — односоставные предложения. Но существуют в языке и двусоставные безглагольные предложения как особый тип глагольных предложений: Следующая остановка — побережье Флориды; Оба убиты; Их дело не рассуждать; В доме тишина; Никакого уважения к старшим и др. Это особый тип предложений, они «… ещё раз подтверждают избыточность фетишизации личной формы глагола». Вместе с глагольными предложениями они образуют «единую систему двусоставных предложений, объединённых структурным сходством». «Распад БП и ГП на реплики диалога свидетельствует о единстве синтаксических моделей языка» [Вейхман, ВЯ, 1967, №3:109].

Чувственное мышление осуществляется без языковых знаков, абстрактные формы мышления, напротив, нуждаются в опоре на них. В сокращённых логических умозаключениях или энтимемах большая посылка часто не только не воплощена в словах, но и не проговаривается про себя, как во внутренней речи. В односоставных предложениях, бессубъектных предложениях, так же, как и в полных, подлежащно-сказуемных предложениях, также выражается логическое суждение. Такие предложения связаны или непосредственно с чувственным осязанием предметов, или с контекстом и ситуацией речи. Опущенные синтаксические члены предложения, подлежащее или сказуемое, представляющие в логическом суждении субъект и предикат, есть представление в сознании слушателя или читателя о том реальном предмете или действии, которые для них являются предметом восприятия. Насильственная вербализация субъекта или предиката в сокращённом логическом суждении изменяет не структуру мысли, а характер мысли, лишает её живой связи с чувственным восприятием действительности. Сокращённое логическое суждение (энтимема, эпихейрема) — особая форма мысли, создающаяся сочетанием наглядно чувственных образов и обобщённых логических форм — понятий.