Коллектив авторов - Моя вселенная – Москва». Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Отрицательный смысл у Ю. Полякова имеет даже слово «принцесса» – героиня, или, вернее, антигероиня романа «Замыслил я побег…»: «Вскоре Принцесса сделалась любимицей журналистов. Она открыла благотворительный фонд “Милость” для помощи детям, страдающим церебральным параличом. Фонд организовывал благотворительные концерты и научные конференции, заканчивавшиеся грандиозными фуршетами (…) Когда ныне покойная принцесса Диана была в России, она, разумеется, посетила фонд “Милость” – и все журналы мира обошла трогательная фотография: две молодые красивые женщины нянчатся с изломанным церебральным ребёночком. Подписи были однотипные и пошлые, потому что журналисты давно уже пропили свои мозги на всех этих дармовых фуршетах: “Две милости”, “Две доброты”, “Два сострадания”. И только один Башмаков знал, как надо бы подписать фотографию: “Две принцессы”». Пустая и корыстная особа, по прозвищу Принцесса, предала настоящего героя-романтика ради торгаша. Ю. Поляков довольно зло иронизирует над её показной гламурной благотворительностью. (Вопрос о принцессе Диане оставляем в стороне, отношение автора к ней едва обозначено.)

Другие слова с суффиксом – есс— откровенно негативны, а иногда и презрительны: «Михаил Дмитриевич, вылюбленный “адвокатессой”» (ГЦ); «(…) я выступал на товарищеском банкете участников всеэсэнгового семинара психоаналитиков (…) В меня даже влюбилась знаменитая и достаточно хорошо для доктора наук сохранившаяся психоаналитесса» (КМ).

Первое слово – явный потенциализм, отнюдь не придуманный Ю. Поляковым, в отличие от второго. Однако оно взято в кавычки, как непривычное. Зато психоаналитесса– авторское системное новообразование – дано без кавычек.

Приведём другие примеры: «популярная политессапризывала их вернуться в эпоху первобытного собирательства» (П); «Лебедовский нехотя передал микрофон посуровевшей магессе» (ВБ).

Встречаются выражаемые глаголами и причастиями принципиально допустимые варианты различных способов глагольного действия – финитивного: «(…) как-нибудь отшутиться или отсерьёзничаться» (Побег); длительно-ограничительного: «(…) весело рассказывал покупателю про своего усопшего деда, прохорохорившегосяна белом свете аж девяносто девять лет» (ГЦ); интенсивно-результативного: «она сообщала, что обтрезвонилисьиз газеты «Столичный колокол»» (ГЦ) и др.; инхоативного (переход в иное качество): «А те, получив звание официальной жены, добропорядочнелипрямо на глазах» (НП);

пренебрежительные, уничижительные формы: «На стоянке, размеченной белыми линиями, помещались автомобили, принадлежавшие, очевидно, сотрудникам. В основном жигульняи старенькие иномарки, хотя, впрочем, попадались и дельные экземпляры» (ГЦ); «(…) для неё работа – такая же рутина, как для какой-нибудь ископаемой ниишницы– кульман: спрячется за чертёжной доской и вяжет или составляет для подружек гороскопы» (ГЦ);

а также слова, весьма вероятные в описываемой ситуации, точно ей соответствующие: «Она в ту пору только-только осваивала (как сама любила выражаться) “спицетерапию”, не рассчитала – и свитер получился слишком длинный, бесформенный» (ГЦ); «– Я, знаете ли, убеждённый трёхрюмочник! Это принцип» (ГЦ); в том числе созданные по продуктивным моделям: «Юный вредитель с лукошком долго и безуспешно искал по обезгрибевшемулесу хоть какую-нибудь дохлую сыроежку» (ГЦ) (ср.: обезлюдевший, обезлесевший); « Подшляпье(гриба – Н. Я.) (…) напоминало нежный светло-жёлтый бархат» (ГЦ) (срав: подножье); «Ну, знаете, какая-то дориангреевщина! – возразил Жарынин» (ГТ).

Итак, Ю. Поляков широко пользуется средствами традиционного словообразования – преувеличительными и уменьшительными аффиксами (главным образом суффиксами), морфемами, передающими разнообразные смысловые и грамматические оттенки, применяет игру слов (каламбурную деривацию), создаёт сложные эпитеты.

Нестандартные способы словообразования выделены в работах Р. Ю. Намитоковой (1986), И. С. Улуханова (1996), В. П. Изотова (1998) и др. Субституция,называемая ещё «замени-тельным словообразованием» [Журавлёв 1982], реаффиксаци-

ей [Моисеев 1987], считается одним из неузуальных способов словообразования. Субституция состоит в том, что новое слово возникает путём замены морфемы или неморфемного сегмента другой морфемой или сегментом. Другая точка зрения представлена в работах В. Н. Немченко, Д. Гугунавы и др. Они считают, что «так называемая заменительная аффиксация должна рассматриваться как обычная аффиксация (префиксация и суффиксация) на базе неполных, усечённых основ» [Немченко 1984: 259]. Исходя из традиционного определения, можно выделить несколько видов субституции: морфемно-морфемную, морфемно-сегментную, сегментно-сегментную [Изотов 1998: 64]. У Ю. Полякова представлена радиксальная (корневая) субституция, являющаяся разновидностью морфемно-морфемной, заключающаяся в замене корня другим корнем. Причём такая замена чаще происходит между компонентами сложного слова. При этом бывает трудно найти слово, от которого образовалась новация автора. Это скорее схемы, чем конкретные слова: «Блистательный щит иронии! Мы закрывались им, когда на нас обрушивались грязепадывыспреннего вранья, и, может быть, поэтому не окаменели» (П) – по аналогии со словами «водопад», «камнепад» и т. п. (у А. А. Вознесенского был окказионализм «яблокопад»).

Впрочем, бывает и наоборот: первообразное слово чувствуется очень хорошо, эффект новации основывается именно на этом. Мы имеем в виду каламбурную субституцию– например, на основе парономазии: «Плюс электоратофикациявсей страны» (П) и далее: «Чем отличается электоратофикацияот электрификации, надеюсь, объяснять не надо» (П); «Большевики, которых сейчас принято изображать шизоидами, свихнувшимися на марксистско-ленинской идиотологии, были на самом деле совсем не глупы»; «А ещё люди в погонах должны воевать в Чечне с сепаратистами, порождёнными не где-нибудь, а тогдашними кремлёвскими геопаралитиками» (П)»; «Тут, слава богу, действительно какой-то «шиношантаж»есть» (ГТ), то есть шиномонтаж («слава богу», потому что хоть плохой, но есть).

Возможен и более сложный способ дерив ации: формально один корень заменяется другим, но очень часто и втор ой корень изменяет своё значение, как в следующем примере: «Евгения Петровна, ну какие мы одноклассники? Одноклассники – это люди одного класса. Богатые… Бедные… Нищие… А мы здесь все давно уже разноклассники!» (Одноклассники). В этом контексте актуализируются разные значения полисемантичного слова «класс».