Юрий Щеглов - Ex ungue leonem. Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности

Если отвлечься от чисто временнóго аспекта предшествования, то можно усмотреть аналогию между ПВ ПОД и СОКР. Всякое СОКР состоит в замене Х-а на некоторую его часть, такую, что по ней восстанови́м весь Х. Соотношение между такой реально присутствующей в тексте частью и вырисовывающимся за ней целым подобно соотношению между Пре Х -ом и Х -ом, с той разницей, что при ПОД Пре Х предшествует Х -у во времени, а при СОКР – так сказать, в логическом пространстве (читатель воспринимает часть и достраивает по ней целое). Тем самым при СОКР можно говорить о некотором, хотя и чисто логическом «пути», создающем эффект вовлечения.

Вообще во многих случаях встает вопрос о том, не считать ли случаем ПОДАЧИ такие ситуации, где имеет место логическая, но не временнáя последовательность Пре Х – Х (т. е. в тексте они даны одновременно или в обратном порядке). В настоящей работе мы рассматриваем как ПОД лишь те случаи, когда Пред Х предшествует Х -у в тексте. Однако мы отдаем себе отчет, что более принципиальным было бы иметь единую трактовку для разных типов предшествования, считая логическое предшествование ПОДАЧЕЙ в одном аспекте, а следование и одновременность в тексте – ПОДАЧЕЙ или ее отсутствием в другом аспекте. Так, фабула (реальная последовательность событий) детективной новеллы может иметь свою систему ПОДАЧ, а сюжет (изложение того, как события представлялись поверхностному наблюдателю, скажем сыщику) – свою, отличную от первой. В других случаях логическая ПОДАЧА остается единственной, так сказать, сжимаясь на сюжетном уровне до единовременного акта или состояния (ОТК типа ‘дождь, хотя солнце’).

О подобном логическом пути, соединяющем мысленный вариант Х -а с вариантом, представленным в тексте, можно говорить и в случае ПВ УВЕЛ: за УВЕЛИЧЕННЫМ Х -ом, реально данным читателю, прочитывается ‘нормальный’ X , известный ему из «словаря действительности» (= базы данных). Аналогичное соотношение (и соответственно мысленный путь) имеет место также при применении фигуры «Перекрашивание» (см. Жолковский, Щеглов 1978б; Жолковский, Щеглов 2014в : 749–762), суть которой состоит в выдаче «недоброкачественного» Х -а за нечто лучшее: чаще всего сам X лишь подразумевается в тексте и мысленно сопоставляется со своим приукрашенным портретом, нарисованным с большей подробностью.

Заметим, что упоминание о таком свойстве или таланте в момент вступления данного персонажа в компанию является ПРЕДВЕСТИЕМ к кульминационному эпизоду (см. об этом в главе о ПРЕДВ, п. 6.2 – Наст. изд. С. 221–222).

Распространен также случай собирания компании, строящегося на другой разновидности ПОДАЧИ – ОТКАЗЕ; это так называемое ‘знакомство через ссору’ (см. об этом в главе об ОТК, п. 5.2.1 – Наст. изд. С. 243).

Признак Y / Анти Y (бодрствование / сон)’ является здесь результатом СОГЛ рассматриваемой конструкции с мотивом ‘вечера, ночи’, который играет важную роль в этом стихотворении, выражая темы ‘интимности, одиночества, тоски’ и т. п. При отсутствии этого СОГЛ признак ‘ Y / Анти Y ’ мог бы реализоваться иначе, например: ‘девочка дана спиной / девочка дана лицом’ (ср. следующий в тексте пример из «Ивана Грозного»).

Сказанным анализ приведенной последовательности кадров не исчерпывается. Несовпадение момента поворота с окончанием здравицы выражает также тему ‘своеволия’ Ивана, его готовности нарушить традиции: Иван сам протягивает руки к скипетру и державе, сам надевает на голову царский венец – так же как сам решает, когда повернуться лицом в момент венчания на царство.

Впрочем, элементы КОНТР могут быть усмотрены и в ПРЕДВ (и даже в ПРЕП): мы имеем в виду так или иначе подчеркнутое различие между Пре Х -ом и Х -ом по ‘явности’, ‘заметности’, ‘величине’, короче говоря, по ‘полноценности’.

Ср. два аналогичных типа УВЕЛИЧЕНИЯ: собственно УВЕЛ (укрупнение) и позиционное УВЕЛ (постановка в «сильную позицию»); см. Жолковский, Щеглов 1973 : 25; Жолковский, Щеглов 197 6: 34–35; а также главу об УВЕЛ, п. 2.1, в Наст. изд. С. 137–138.

Подчеркнем, что понятие ‘реально готовить X , вести к Х -у’ не обязательно совладает с наивно-бытовым представлением о причинности, завися от типа рассматриваемой художественной конструкции. Если в фабульных построениях ‘реальность пути’ = ‘причинность’, то в стихотворных текстах в качестве ‘реальных’ естественно рассматривать, скажем, аллитерационные ПРЕДВЕСТИЯ, готовящие финальную рифму.

Конечно, говорить о ‘полноте’ отображения можно лишь с той или иной степенью приближения в зависимости от того, насколько существенными считать признаки, выпавшие при редукции. В данном случае в Пре Х -е не нашли отражения такие элементы Х -а, как ‘насилие’ (выбрасывание офицеров за борт) и ‘репрессии’ (убийство Вакуленчука). Заметим, что насилие над офицерами можно рассматривать двояко: либо как простое УВЕЛИЧЕНИЕ тематического элемента ‘неподчинение’ (‘не только отказываются подчиняться приказам, но и выбрасывают тех, кто приказал’), либо как существенный самостоятельный тематический элемент (что тема ‘насилия’ не чужда поэтическому миру Эйзенштейна, видно и из других его фильмов).

Фонетические (а также семантические и лексические) ПРЕДВЕСТИЯ итогового слова в стихе, в частности прогрессивно и регрессивно осознаваемые, подробно рассматриваются в Жолковский 1979а .

Таким образом, в данном случае можно говорить об осложнении ПРЕДВ посредством КОНТР (о ПРЕДВ, осложненном другими ПВ, см. п. 4). Более того, в последовательности ‘идет в тюрьму как благотворитель – идет в тюрьму как арестант’ можно усмотреть не просто КОНТР, но и ОТК – применительно к такому читательскому (зрительскому) восприятию, которое регистрирует эти два момента в карьере Тартюфа как две ее главные вехи: начало и конец. При таком (достаточно чутком и изощренном) восприятии читатель (зритель) как бы говорит себе: «Начал с того-то, а кончил противоположным», так что происходит тот «психологический вираж» в слежении за линией Анти Х – X , который является необходимом признаком ПВ ОТКАЗ.

Сходный случай ПРЕДВ + ОТК можно отметить в «Пире во время чумы» Пушкина. Тем Х -ом, который подается с помощью этой комбинации разновидностей ПОДАЧИ, является песня Вальсингама с ее программой наслаждений на краю гибели ( Есть упоение в бою, / И бездны мрачной на краю / <���…> / И в дуновении Чумы. <���…> И девы-розы пьем дыханье, / Быть может, полное Чумы ). ПРЕДВЕСТИЕМ ситуации ‘любовного контакта с зачумленным’ служит несколькими страницами ранее песня Мери, где также возникает мотив ‘зачумленного поцелуя’: Я молю, не приближайся / К телу Дженни ты своей; / Уст умерших не касайся; / Следуй издали за ней. / <���…> / И когда зараза минет, / Посети мой бедный прах… Как можно видеть из цитат, в песне Мери ПРЕДВЕЩАЕМАЯ ситуация представлена хотя и достаточно полно, но с обратным знаком, т. е. с применением КОНТР (совет Мери – воздержаться от чумного поцелуя; совет Председателя – стремиться к нему). Если же учесть ту роль, которую играют обе песни в развитии сюжета, и их выделенность (как песен), подсказывающую сопоставление, можно с не меньшим правом, чем в случае с «Тартюфом», говорить об ОТКАЗЕ.