Эмили Ван Баскирк - Проза Лидии Гинзбург

Гинзбург 1977 . С. 311.

Гинзбург Л. О психологической прозе. С 226. Этот пассаж взят из эссе «Нужно ли путешествовать?», где рассматривается (наряду с другими темами) вопрос о том, дают ли человеку путешествия что-то по части знаний или опыта, либо человек становится способен на более проницательные наблюдения, когда сидит на месте, в своем локальном окружении. См. мой анализ этого эссе: Гинзбург Л. Записи 50–60‐х годов / Публ., введение и коммент. Э. Ван Баскирк // Сеанс. 2012. № 51–52. С. 310–321.

На этом основании Ричард Густафсон нарек ее «одним из великих мастеров повторного использования в русской словесности» ( Gustafson R. Lidiia Ginzburg and Tolstoi // Canadian-American Slavic Studies. 1994. 28, 2–3 (Summer – Fall). P. 210.

См.: Гинзбург 2002 . С. 103. Первоначальная версия записи: ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК VIII-2 (1932). С. 11.

Гинзбург Л. Агентство Пинкертона. М.; Л.: ОГИЗ; Молодая гвардия, 1932. С. 11–12.

В своих юношеских дневниках Гинзбург пишет о голоде. См., например: Дневник I (19 августа 1920 года – 4 сентября 1922 года). С. 22, и Дневник II (23 сентября 1922 года – 14 мая 1923 года). С. 45 и 69. В «Дневнике II» (С. 69) ее соображения о голоде следуют за соображениями о рассказе Кнута Гамсуна (не о его романе «Голод» 1890 года, но, возможно, без ассоциаций с этим романом не обошлось). ОР РНБ. Ф. 1377. О «Голоде» Гамсуна она упоминает в «Записках блокадного человека» (см.: Гинзбург 2002 . С. 646). См. в «Заблуждении воли» тему голодания ее альтер эго в студенческие годы (Там же. С. 593) и о том, как герой оказывал своему «отцу» материальную поддержку.

Гинзбург 2002 . С. 645. Это наблюдение она несколько раз повторяет в «Записках». См., например, с. 657.

Гинзбург 1977 . С. 10.

Гинзбург Л. Две встречи // Петрополь: Альманах. Вып. 1. Л.: Васильевский остров, 1990. С. 71–76. Переиздано в «Претворении опыта» (1991) и в Гинзбург 2002 . С. 338–341.

Она написала: «Хочется верить, что в этих записях уже полувековой давности читатель найдет факты и соображения, не утратившие актуальности и теперь, имеющие непосредственное отношение к делам и заботам сегодняшней нашей литературы» (Новый мир. 1982. № 6. С. 236).

Гинзбург 1979 . С. 6, 14. Гинзбург упоминает, что в тот период размыкались границы литературных жанров и усиливался интерес к теории документальной прозы, а также перечисляет несколько публикаций на эту тему.

Обзор и анализ того, как безудержно множилось количество мемуаров и дневников в позднесоветский период, а также интеллектуальной традиции мемуаров и дневника (в том числе рассуждения об Александре Герцене и Лидии Гинзбург) см.: Paperno I. Personal Accounts of the Soviet Experience // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2002. 3, 4 (Fall). Р. 577–610. См. также книгу: Paperno I. Stories of the Soviet Experience: Memoirs, Diaries, Dreams. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2009. Александр Чудаков в комментарии к публикации записей Гинзбург проводит параллель между интересом к «литературе факта» в 1920‐е годы и волной популярности «невыдуманной литературы» в 1980‐е. Он также описывает ХХ век в терминах расцвета промежуточной литературы в России (упоминая имена Горького, Ремизова, Олеши, Катаева, Солженицына, Синявского, Битова и Войновича): Гинзбург Л. Записи 20–30‐х годов / Предисл. А. Кушнера, коммент. А. Чудакова // Новый мир. 1992. № 6. С. 179–180.

Walker B. On Reading Soviet Memoirs: A History of the «Contemporaries» Genre as an Institution of Russian Intelligentsia Culture from the 1790s to the 1970s // Russian Review. 2000. 59, 3 (July). Р. 327–352.

Например, шесть записей об Ахматовой опубликованы в следующей последовательности: 1933, 1933, 1935, 1929, 1927, 1929.

Гинзбург Л. Человек за письменным столом: По старым записным книжкам // Новый мир. 1982. № 6. С. 236. См. также: Гинзбург 2002 . С. 34.

Гинзбург Л. Человек за письменным столом // Новый мир. 1982. № 6. С. 245. См. также: Гинзбург 2002 . С. 71.

Гинзбург Л. Человек за письменным столом. Л.: Сов. писатель, 1989. С. 4.

Кирилл Кобрин отмечает, что записные книжки можно читать двумя способами: во-первых, как типичные записные книжки а-ля Вяземский, где размышления перемежаются случайными наблюдениями и записками о знаменитых людях; во-вторых, как сложноустроенный трактат о истории и судьбах советских «людей 20‐х годов». Он предполагает, что в 20‐е годы Гинзбург, вероятно, рассчитывала на читателя первого типа, а в 80‐е годы – на читателя второго типа ( Кобрин К. Универсальная книга // Новое литературное обозрение. 2005. № 3 (73). С. 166).

Запись начинается словами: «Кто-то говорил, что есть два рода дураков: зимние и летние». Гинзбург поясняет, что «летних» дураков видно издали, а «зимние» дураки раскрывают свою сущность постепенно (вначале они должны саморазоблачиться, освободившись от всего, что их маскирует). А затем В. добавляет новую категорию: дураки «тропические» ( Гинзбург Л. Человек за письменным столом (1989). С. 9). Ниже я буду ссылаться на эту книгу как на Гинзбург 1989 . (См. также: Гинзбург 2002 . С. 15.) В оригинале в записной книжке Гинзбург указывает, что эта острота исходила от ее подруги Веты Долухановой, сыгравшей важную роль в ее жизни. Но в печатной версии Гинзбург придумывает два разных источника – анонимный («кто-то») и В., благодаря чему В. выглядит еще более остроумной.

См.: Гинзбург 2002 . С. 15, или Гинзбург 1989 . С. 9. Оригиналы: ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК I (1925–1926). С. 151, 107.

В таком членении на разделы отражен и тот факт, что после войны Гинзбург перестала вести записи в «осязаемых» записных книжках, а это, в свою очередь, обусловлено тем, что в тот период ее эссе были уже не столь тесно, как раньше, связаны с каким-то конкретным годом или историческим событием.

Например, финальная запись в разделе «1931» на деле в оригинале датировалась «31 января 1932». Публикацию записи в разделе, не соответствующем году ее написания, можно обосновать тем фактом, что Гинзбург мрачно размышляет о годе, который только что закончился (у нее была прочная привычка в записях, сделанных в новогодний период, размышлять о предыдущем годе). Она пишет о прекращении деятельности, пустоте («vide complet»), потере своей профессии. Другой пример: запись о Шкловском от июня 1935 года публикуется (без даты) в качестве одной из трех скупых записей, составляющих весь раздел за 1934 год. Таким образом Шкловский оказывается героем всех трех отрывков от того года.

Гинзбург 2002 . С. 14.

Hernnstein Smith B. Р. 47, 8.

Первая запись находится в ЗК I (1925–1926). С. 108. (Вероятно, она написана в октябре 1925 года, но это еще не точно, поскольку эта конкретная запись не датирована, листы перемешаны, а чернила другие.) Вторая запись сделана в ЗК I, 33, рядом с записями от апреля 1925 года. Однако она написана другим пером и, возможно, была добавлена в 1926 году, когда Гинзбург добавила (и датировала) комментарий к другой записи о Шкловском (опубликованной в: Гинзбург, 2002 . С. 13). Описания Шкловским его произведения «Zoo», извлеченные Гинзбург из двух ее разных записных книжек – ЗК I (С. 67) и ЗК II (С. 14), – относятся, по-видимому, к 1927 году. Последняя запись взята из ОР РНБ. Ф. 1377. ЗК I. С. 193–194.