Михаил Голубков - Юрий Поляков: контекст, подтекст, интертекст и другие приключения текста. Ученые (И НЕ ОЧЕНЬ) записки одного семинара

Социальный и политический анализ и предельная детализация в описании жизни человека конкретной эпохи являются основными чертами историзма Ю. Полякова. Сам автор видит в злободневности своих произведений ориентацию не только на современного читателя, но и на последующие поколения: «Как учит опыт литературы, вещи, которые сначала воспринимались современниками как злободневные, впоследствии становились классическими» [15] http://dailytalking.ru/interview/polyakov-yuriy-mihaylovich/68/ .

Сюжет романа охватывает временной отрезок, равный одному дню из жизни главного героя, Гены Скорятина. Действие романа разворачивается в воспоминаниях героя, внутри которых наблюдаются временные скачки, переходы от более ранних событий к более поздним. Сюжет романа строится вокруг раздумий главного героя о своей жизни и попытке разобраться в цепи причин, приведших героя к трагическим последствиям. В то же время автор ставит задачу не только анализа психологии отдельной личности, но и воссоздаёт целостную картину исторической эпохи. Историческая и социальная действительность – не просто фон для развития сюжета романа. Ю. Полякову близок взгляд, что историческое прорастает в частное чрезвычайно глубоко, пронизывает все сферы жизни человека. К понимаю природы эпохи автор приближается через детальный анализ жизни человека того времени, его повседневности, быта.

Интерес к социальной конкретике, изображению жизни жителя столицы обнаруживается ещё в раннем творчестве Ю. Полякова, где в своих поэтических текстах автор создает предельно укрупненный и яркий образ Москвы. В творчестве Ю. Полякова, являющегося по преимуществу московским писателем, проявляются черты такого ярко литературного явления, как московский текст. Сатирическая традиция М. Булгакова в творчестве Ю. Полякова находит свое продолжение: как и классик XX в., Ю. Поляков воссоздает образ столицы и ее жителей как карнавальный и авантюрный мир, со своими нелепостями, курьезными случаями, не прибегая при этом к фантастическому вымыслу и мистификации. В гротескном изображении, как апогей шутовства предстает и общественно – политическая жизнь, и частные судьбы, любовная линия, большая история и советская Москва.

В романе «Любовь в эпоху перемен» принцип детализации реализуется на протяжении всего текста, причём деталь в романе многомерна, она служит для раскрытия внутреннего мира персонажей, обозначает важные общественные настроения, является выражением эпохи. В центре повествования в романе «Любовь в эпоху перемен» редакция еженедельника «Мир и мы». Описание предваряется экскурсом в прошлое, о котором вспоминает главный герой Гена Скорятин: «…Уполномоченный главлита, молодой смешливый парень, сидел в отдельном кабинете без таблички. На стене большая карта нерушимого СССР и вырезанный из журнала портрет старины Хэма в знаменитом шкиперском свитере. <���…> Цензор всегда работал, как бухгалтер, в нарукавниках – свежие оттиски пачкали одежду. Он откладывал новый роман Хейли или Стругацких, просматривая полосу, приветливо кивая каждый раз, когда видел, что его замечания учтены и текст исправлен» [Поляков; С. 18–19]. Атрибуты времени, такие, как «карта нерушимого СССР», «потрет старины Хэма», романы Стругацких и Хейли, создают образ цензора, пронизанного авторской иронией. Журналистика, находящаяся под властью цензора, и «власть», напоминавшая «тяжелого и подозрительного больного» [Поляков; С. 18], осмысляются главным героем двояко. На контрасте с очевидным критическим взглядом на прошлое в данном описании звучит фраза «Ах, какое было время!» [Поляков; 18]. Родное для главного героя время, период его стажёрской молодости, не может не оцениваться субъективно. Время юности, расцвета, надежд и ожиданий представляется герою несомненной ценностью, является частью личного опыта и составляет неотъемлемую часть «я».

Автором описывается жизнь советской молодежи. Атрибутами успеха и поводом для зависти у студентов был «чудо-диктофон величиной с пачку сигарет» [Поляков; С.43], сигареты «Мальборо» или «Союз-Аполлон», настоящие «вранглеры» и замшевая куртка. Юность Марины Ласской, будущей жены Гены, описывается таким образом: «Марина явно принадлежала к той части однокурсников, которых теперь называли мажорами, а тогда именовали блатняками. Они были веселы, надменны, беззаботны, одеты в недосягаемую «импорть», курили «Мальборо», в крайнем случае «Союз-Аполлон», после каникул возвращались на факультет загорелые и громко вспоминали, сколько бутылок «Киндзмараули» выпили на Пицунде и сколько телок сняли в Ялте» [Поляков; С. 39]. У Марины Ласской была роскошная для того времени квартира. Антикварный фарфор, полотна известных художников – атрибуты богатой жизни. Гена вспоминает, как «пили кофе с арманьяком, крутя на «видике» «Манхэттен» Вуди Аллена» [Поляков; С. 61], который «предки уже смотрели на закрытом показе в ЦДРИ» [Поляков; С. 61]. Однако атмосфера недосягаемой для Гены роскоши и богатства оказывается лишь фасадом, за которым скрывается неискренность чувств Ласской, потерпевшей неудачу с женатым любовником, и именно это подтолкнуло её завязать отношения с невзрачным, на её взгляд, Геной. В тоже время и сам Гена хоть и увлечен Мариной, самой желанной девушкой её круга, тем не менее чувствует свою глубокую чужеродность в данном окружении. Главный герой будто сдает экзамен у Ласских: «Скорятину почудилось, что ей немного стыдно за свой выбор, и, случись смотрины на несколько недель раньше, возможно, он бы убыл в Лосинку отвергнутым» [Поляков; С. 61]. В романе обнажается неистинность и ложность отношений Гены и Марины с помощью едкой иронии. Таково, к примеру, описание свадьбы героев: «Гости подобрались солидные, изнурительно вежливые и приторно восхищались дивной молодой парой, тайком обмениваясь бархатными взорами, полными недоумения и сочувствия к пополневшей невесте. Немногочисленная родня жениха напоминала заводчан, которых профком снабдил бесплатными билетами в Большой театр – на четвёртый ярус. Павел Трофимович хватил лишку, произнес путаный тост да ещё, к всеобщему ужасу, по-родственному полез целоваться к Вере Семёновне. Мать потом не разговаривала с ним месяц» [Поляков; С. 63].

Особым топосом советского быта является коммунальная квартира. Эта локация как явление социальной жизни XX в. осмыслялось многими писателями от М. Булгакова до Ю. Трифонова. В пространстве коммуналки реализовалась программа советских идеологов по глобальному переустройству прежнего повседневного обихода человека, нарушению границ приватной частной жизни, нивелированию индивидуализма и созданию нового коллективного времени – пространства. Прежние координаты жизни резко изменились. И в этом новом, публичном времени – месте образуется своя иерархия ценностей, свой мир вещей и отношений. Описание советской коммуналки присутствует и в воспоминаниях детства Гены Скорятина: «Он отшвыривал магнитную удочку и убегал в длинный коридор большой коммунальной квартиры. Там между шкафов, ящиков, сундуков, можно было спрятаться, затаиться, погрустить, даже поплакать от обиды, а если повезёт, напроситься в гости к Жилиным – у них имелся цветной телевизор «Рекорд». Остальные довольствовались пока чёрно-белыми, а у бабушки Марфуши вообще стоял на комоде древний КВН с крошечным экраном, который увеличивался с помощью выдвижной водяной линзы. Дорогущий «ящик», шептались соседи, Жилины смогли купить, потому что сам, работая в мясном отделе продмага обвешивал покупателей. Только много лет спустя Гена догадался, что стал свидетелем социального расслоения коммунальной общины, вскоре распавшейся. Соседи, дождавшись отдельных квартир, разъезжались к черту на куличики в Измайлово, Нагатино, в Лосинку. Первыми улучшились Жилины – купили кооператив у ВДНХ» [Поляков; С. 95]. Образ жизни эпохи, на которую пришлось детство главного героя, с коммунальными квартирами и дефицитом предстает как некое общественное целое, где о «расслоении» на бедных и богатых можно судить по наличию цветного телевизора.