Людмила Зубова - Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020 [калибрятина]

Прежде всего обращает на себя внимание противоречие между лексикой и грамматикой:

День за днем уходят ноты

по семь штук себе в окно.

Не поймаешь их, а годы

исчезают так давно.

Рома Воронежский. «Ноты» 498.

Смысл высказывания может быть понят по крайней мере двояко: ‘Я уже не молод и давно замечаю, как уходят годы’, ‘Годы уходят всегда’. При первом толковании речь идет о годах жизни субъекта, во втором – о времени вообще. В обоих случаях наречие давно с наибольшей вероятностью означает ‘в течение долгого времени’, характеризуя не отдаленность во времени, а длительность (о соотношении давно 1 и давно 2 см.: Падучева 1997: 253). В этом значении слово давно указывает на незавершенность состояния или процесса, связано с настоящим временем и возникает в стативном контексте (указ. соч.: 255, 257). Вполне нормативными были бы предложения типа Я это давно знаю ; Он давно носит очки . Вероятно, аномалия стихотворной фразы состоит в несоответствии лексического значения наречия давно значению сочетания годы исчезают . В тексте изображена хоть и умозрительная, но не статическая, а динамическая ситуация течения времени. В нормативных высказываниях типа давно знаю, давно носит глаголами обозначен уже наступивший результат – как состояние, а глагол исчезают может обозначать результат только потенциальный, и этот результат – прекращение процесса.

Кроме того, если слово давно имеет семантику длительности, то должна подразумеваться некая ретроспективная, хотя бы и не фиксированная точка отсчета – время, когда наступило изображаемое состояние или когда начался процесс. Давно – это всегда ‘с каких-то пор’. Для течения обобщенного времени исходная точка не может быть ни установленной, ни подразумеваемой. А между тем автор маркирует эмоциональное отношение к отдаленности начала экспрессивом-интенсификатором – словом так – как будто знает, когда это началось. Для течения времени человеческой жизни точка отсчета определяется рождением, но эта точка слишком определенно фиксирована во времени для обстоятельства давно . Кроме того, для момента рождения еще не актуально слово годы .

Существенно также, что слово давно связано по смыслу с возникновением новой ситуации: если что-то давно происходит, значит, когда-то этого не происходило. Фраза Он давно живет в этом городе может быть сказана только в том случае, если человек раньше жил в другом месте. Про того, кто живет в этом городе с рождения, сказали бы, что он всегда здесь живет. В таком случае утверждение, что годы исчезают давно, предполагает, что когда-то они не исчезали. Если этот смысл вложен автором в текст, в пресуппозиции оказывается представление о некоем состоянии, находящемся за пределами времени.

В стихотворении Владимира Кучерявкина наречие давно относится к глаголу прошедшего времени, но в текст вносится целый комплекс смысловых диссонансов:

Я сегодня жил давно в больнице.

Плыли окна, будто облака.

Дни летели, страница за страницей,

И дрожала белая рука.

Владимир Кучерявкин. «Процедуры» 499.

Наречие сегодня вполне легко сочетается с формой прошедшего времени, называющей как действие ( я сегодня читал/прочитал статью ), так и состояние ( я сегодня спал долго ), поскольку понятие сегодня мыслится как дискретное и может быть соотнесено с частью дня (суток) – до, во время и после момента речи. В первой строке аномально сосуществование наречий сегодня – давно , сочетаний сегодня жил и жил в больнице . Аномальность последнего сочетания, денотативно вполне осмысленного, определяется исключительно фразеологизированностью обозначения ситуации: полагается употреблять выражение лежать в больнице , даже если человек находится там в лежачем положении не больше, чем у себя дома. Но если представить себе фразу, в которой принято употреблять глагол жить , причем тоже о временном пребывании где-либо, например, я жил в гостинице , то внесение в нее наречия сегодня , никак не исказив реальности (допустим, человек провел в гостинице несколько часов), все же создаст речевую неправильность. Фраза я сегодня жил в гостинице оказывается неправильной – вероятно, из‐за того, что говорится о слишком маленьком промежутке времени и слишком небольшой отдаленности состояния от момента речи. Возможно, в понятие «жить где-либо» входит представление о том, что человек должен хотя бы однажды там переночевать, и если кто-то провел в гостинице восемь часов днем, это не означает «жил», а если ночью, означает.

Может быть, именно это ограничение на длительность и компенсируется в тексте наречием давно . Аномалия сегодня … давно имеет свою логику: получается отстраненное изображение, в восприятии которого точка отсчета – сегодня , а нефиксированное начало этого состояния относится к прошлому, если человек попал в больницу задолго до сегодня . Поскольку наречие давно релятивно (им может субъективно оцениваться любая длительность и любая отдаленность во времени), возможно и другое толкование строки Я сегодня жил давно в больнице : вся ситуация находится в пределах сегодня , но время, которое человек проводит в больнице, кажется долгим. Кроме того, искаженность представления о времени связывается с болезнью (ср. другие образы ирреальности в этом тексте: Плыли окна, будто облака. / Дни летели, страница за страницей ).

В следующем примере обстоятельство как-то со значением неопределенного времени обнаруживает нормативный запрет на отнесенность к будущему времени:

Как-тоутром на рассвете

Поезд рельсы потеряет

Вспыхнет зарево в колодце

Хрустнет веточка в овраге

Егор Летов. «Как-то утром на рассвете…» 500.

Норма требует здесь постановки наречия когда-нибудь (оно годится только для обозначения будущего времени) или однажды (подходит и для будущего, и для прошедшего времени). Нарушение запрета с подменой обстоятельства времени приводит к восприятию будущего события как уже состоявшегося, глагол потеряет приобретает переносное грамматическое значение (ср. грамматическую метафору как-то утром иду я на работу с формой настоящего времени в значении прошедшего нарративного). В тексте Егора Летова трижды даны образы катастрофы, разрушения, и наречие как-то, с одной стороны, говорит о внезапности и неотвратимости катастрофы, а с другой – по своему стилистическому значению – повествует об этой катастрофе как о чем-то обычном, не вызывающем тревоги и потому особенно зловещем.