Людмила Зубова - Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020 [калибрятина]

Будущее в прошедшем отчетливо обозначено в следующем тексте:

… так я писал – и не знал, что ( нрзб )

лет назад мы встретимся. Будет осень,

может быть, лета излёт, и Крым.

А через ( нрзб )я в тебя так нежно

влюблюсь, так сильно, светло и грешно,

что дай мне Боже, не быть другим…

Владимир Строчков. «Из недошедшего» 517.

Эти строчки представляют собой автокомментарий к пародии на постмодернистский набор приемов – к стихам, поставленным в кавычки и состоящим из цитат, перепевов и передразниваний Пушкина, Пастернака, Бродского. Эпиграф ко всему тексту – слова Пушкина, характеризующие поэтический стиль Ленского: Так он писал темно и вяло . Грамматическую аномалию … лет назад / мы встретимся можно объяснить тем, что в тексте обозначено несколько моментов речи и, соответственно, имеется несколько дейктических центров.

Первый из них – актуальное настоящее (время, когда создается текст, повествующий о другом, более раннем тексте). На точку отсчета, находящуюся в настоящем времени, ориентировано предшествование, обозначенное глаголами писал , не знал . Второй центр – прошлое (время, когда автор-персонаж в своем прежнем состоянии писал , не знал ). На этот центр ориентировано отношение следования мы встретимся. Будет осень ; влюблюсь . Третий дейктический центр – будущее (время встречи, осень). На него ориентировано отношение предшествования (нрзб) лет назад и следования ( через (нрзб)… влюблюсь ). Четвертый дейктический центр – тоже будущее, но более отдаленное, чем время встречи, – то будущее, которое по отношению к третьему центру было представлено как следование, то есть влюбленность. На четвертый центр ориентировано отношение следования второй степени, выраженное модальной конструкцией: дай мне Боже .

При таком многообразии точек отсчета времени темпоральные показатели (нрзб) лет назад ; через (нрзб) неизбежно вступают в противоречие и друг с другом, и с грамматическими формами времени. Затрудненность ориентации во времени, вызванная полицентричным дейксисом, находит соответствие в ремарке нрзб и в заглавии цикла Паранойяна , частью которого является стихотворение. На сюжетном уровне самого стихотворения эта полицентричность и неразборчивость мотивирована монтажом искаженных цитат из произведений поэтов разных эпох. Децентрация момента речи – тоже один из пародируемых в стихотворении постмодернистских приемов.

Одновременность разных точек отсчета – взгляд на событие из настоящего, прошлого и будущего – представлена и в таких стихах:

вспомнилось детство —

с будущей бывшей женой

катаемся с горки…

Михаил Сапего. «Невзначай…» 518;

Мать говорит:

– Ну что же ты, безобразник!

На тебе,

На тебе,

На тебе,

На! —

Но это не мать, а жена,

Трясет, на работу будит.

И даже еще не жена,

А то, что еще когда-то женою будет.

Олег Григорьев. «Лента Мёбиуса» 519.

У Олега Григорьева речь идет о том, что человек видит во сне мать, которая бьет его, но, когда он просыпается, оказывается, что его будит (расталкивает) невеста. Сон отнесен к прошлому: сейчас эта бывшая невеста – его жена. Возможно, сон снится сейчас, но его событийное содержание связано с прошлым. Основное повествование ведется в настоящем историческом (настоящем образном) времени, так как рассказывается о том, что было раньше. Форма будет имеет значение будущего опережающего. Для момента речи актуально слово жена . Для момента действия – не жена, а то, что … женою будет . Но знание об этом прошлому не принадлежит. Слова даже еще ; еще когда-то – это интенсификаторы, характеризующие отдаленность будущего от прошлого. Ими обозначено знание, свойственное времени речи, но не времени действия. Любопытно, что в сочетаниях даже еще и еще когда-то слово еще имеет противоположные значения ‘пока еще’ и ‘потом’. Такой запутанный дейксис, при котором событийная последовательность находится в противоречии с перцептивной, предстает изобразительным по отношению к заглавию стихотворения: лента Мёбиуса является геометрической моделью преобразования внешней стороны плоскости во внутреннюю. Примечательно, что свойства пространства, моделируемые лентой Мёбиуса, находят в стихотворении Олега Григорьева свое соответствие в темпорально-дейктических категориях.

Возможно, что это описание сновидения говорит о том же, о чем сказано у Павла Флоренского: во сне время идет, «выворачиваясь через себя самого», оказывается «обращенным от будущего к прошедшему, от следствий к причинам», то есть ирреальное время оказывается противоположно направленным по отношению к реальному. Например, человек посыпается от хлопка двери, а перед пробуждением видит во сне действия и события, которые заканчиваются выстрелом (Флоренский 2001: 524–528).

Б. А. Успенский объясняет явление, описанное Флоренским, семиотической отмеченностью запомнившихся эпизодов сна: в памяти остается только то, что важно, что имеет результат (Успенский 1994: 21). В стихотворении Олега Григорьева такой семиотической отмеченностью обладают понятия «мать», «невеста», «жена».

Стихотворение напоминает и о теории З. Фрейда, согласно которой человек в своем подсознании идентифицирует мать и жену.

Глагол быть в функции глагола-связки, частицы было и в экзистенциальной функции

Современные поэты довольно часто актуализируют противоречие между двумя функциями глагола быть – связочной и экзистенциальной.

Например, формула извинения я больше не буду с незамещенной позицией инфинитива переосмысливается таким образом, что десемантизированная связка, становится высказыванием о прекращении бытия:

девочка плачет

я больше не буду

за мамой я больше

несётся не буду

и плачет и плачет

я больше не буду я

больше не буду

так все мы когда-то

я больше не буду

кричали и плакали

больше не буду

когда же отчетливо вдруг понимаешь

что больше не будешь

что ты лишь однажды

и больше не будешь не будешь не будешь

становится страшно

и хочется плакать

Борис Гринберг. «девочка плачет…» 520;

Прости меня, пожалуйста,

Я больше не буду…

Я БОЛЬШЕ НИКОГДА УЖЕ НЕ БУДУ.

ВЕСЬ ВЫШЕЛ В ГУЛЕВОЕ СЛОВО – «БЫЛ».

Я В ОДИНОЧЕСТВЕ СОЛГАЛ СВОЮ СВОБОДУ.

Я ПЕРЕВЕЛ В СТИХИ СВОЮ ЛЮБОВЬ.

Виктор Ширали. «Фарс-реквием Алине Быховской» 521.