Умберто Эко - Роль читателя. Исследования по семиотике текста [litres]

Можно сказать, что это определение представляет собой превосходный пример анализа в терминах семантических помет, организованных в соответствии с некоторой грамматикой падежей. Однако это сходство (или даже тождество) затушевывается тем обстоятельством, что в определении Пирса есть слишком много такого, что трудно вогнать в какую-либо структуру аргументов и предикатов или актов и актантов. Пирс показывает, каким могло бы быть хорошее определение в формате энциклопедии, но не говорит, как такие определения можно строить формально. В частности, в данном определении Пирса нет четкого различения между признаками (пометами), которые можно считать «основными», и теми, что могут быть так или иначе выведены из «основных». Например, если бы Пирс сказал, что литий – это один из щелочных металлов, некоторые из описанных свойств лития можно было бы считать автоматически имплицируемыми. Впрочем, Пирс и не хотел давать пример «экономного» определения. Напротив, он хотел показать, как один термин подразумевает всю массу информации, к нему относящейся. Удовлетворительный перевод этого определения в формальное семантическое представление должен был бы разделить эти два уровня интерпретации.

В то же время другое свойство приведенного определения заключается в том, что, несмотря на свою кажущуюся «энциклопедичность» (энциклопедическую сложность), оно содержит лишь часть возможной, действительно энциклопедической информации о литии. Непосредственный Объект, задаваемый этим определением, высвечивает соответствующий Динамический Объект лишь в некоторых отношениях, т. е. учитывает лишь ту семантическую информацию, которая требуется для помещения данного термина в контекст чисто физико-химического дискурса. Это значит, что регулятивная модель энциклопедии предусматривает многие разные «пути», многие взаимодополняющие дизъюнкции (и «перекрещения») в пределах идеально полного семантического спектра. Семантические пометы, приписанные литию в Пирсовом определении, следовало бы обозначить как принадлежащие определенному (научно-техническому) дискурсу, имея в виду, что возможны – для других дискурсов – другие пометы, пока еще не выделенные и не названные. Так, в данном дискурсе литий – это стекловидный, полупрозрачный минерал, который иногда принимает вид шариков розовато-серебристого металла. Но если бы возник иной универсум дискурса (например, волшебная сказка), то названные свойства лития могли бы быть представлены иначе, и к ним могли бы прибавиться другие свойства, здесь не упомянутые. Например, литий известен (об этом можно прочитать в других энциклопедиях) как самый легкий из твердых элементов при обычной температуре, и в других контекстах это свойство «легкости» могло бы оказаться существенным.

Пирс осознавал эти проблемы, и решение, которое предлагает его философская система, касается некоторых кардинальных вопросов современной семантики, а именно:

а) можно ли полагать, что семантические пометы (признаки) (the [semantic] marks, i tratti semantici) универсальны, а число их – конечно?

b) каким должен быть размер энциклопедического представления, чтобы оно было одновременно и достаточно полным, и достаточно ограниченным по объему, т. е. пригодным для пользования?

Если принять Пирсово понятие интерпретант (так, как оно было реконструировано выше), то исчезает необходимость в конечном множестве метасемиотических конструктов. Всякий знак интерпретирует другой знак, и основное (базовое) условие семиозиса – это именно отсылка от одного знака к другому, бесконечная регрессия. При таком подходе всякий интерпретант данного знака, будучи в свою очередь также знáком, становится временным метасемиотическим конструктом, выступающим (именно и только в данном случае) в качестве экспликанта [396]no отношению к интерпретируемому экспликату [397], – и, в свою очередь, может быть интерпретируем другим знаком, который выступит по отношению к нему в качестве интерпретанта.

«Предмет [или: цель – the object] репрезентации (представления) не может быть ничем иным, как [другой] репрезентацией, по отношению к которой первая репрезентация является интерпретантом. Но можно полагать, что бесконечный ряд репрезентаций, каждая из которых репрезентирует ту, что стоит за ней, имеет в качестве своего предела некий абсолютный предмет (an absolute object). Значением [одной] репрезентации не может быть ничто иное, кроме [другой] репрезентации. По сути дела, оно [значение] есть не что иное, как сама эта репрезентация, мыслимая освобожденной от несущественных оболочек. Но от этих оболочек никогда нельзя освободиться полностью; их можно лишь заменить на нечто более прозрачное (diaphanous). Поэтому здесь имеет место бесконечная регрессия. В конечном счете интерпретант есть не что иное, как еще одна репрезентация, которой передается факел истины; и как репрезентация он [т. е. данный интерпретант], в свою очередь, имеет свой интерпретант. И вот – еще один бесконечный ряд» (1.339).

Бесконечность этого ряда, однако, могла бы сделать семантическую энциклопедию неосуществимой, вновь и вновь лишая попытки семантического анализа всякой надежды на успешное завершение. Но у энциклопедии есть логический предел, сама она не может быть бесконечной: этот предел – универсум дискурса. Упомянутый выше (на с. 400) список двенадцати [типов] propositions in comprehension (высказываний, рассматриваемых с точки зрения их содержания) (2.520) предполагает ограниченный универсум признаков (помет, маркеров) (marks, tratti).

«Неограниченный универсум охватил бы всю область логически возможного… Наш дискурс редко соотносится с этим [неограниченным] универсумом: мы имеем в виду или физически возможное, или исторически существующее, или мир какого-нибудь художественного вымысла (the world of some romance), или еще какой-нибудь ограниченный универсум… Безграничен такой универсум вещей, в котором любая комбинация свойств (characters), кроме всего универсума свойств, совмещается в каком-либо объекте… Подобным же образом универсум свойств безграничен, если любая совокупность вещей, кроме всего универсума вещей, имеет одно общее [для всех ее элементов] свойство из универсума свойств… Однако в нашем обыденном дискурсе не только оба универсума ограничены, но, более того, мы совсем не имеем дело с индивидуальными объектами или простыми признаками (marks): мы просто имеем дело с двумя отдельными универсумами – вещей и признаков, – соотносящимися между собой, вообще говоря, совершенно неопределенным образом» (2.517, 519, 520, а также 6.401) [398].

Понятие универсум дискурса наряду с понятием возможный мир (2.236) связывает проблему семантической репрезентации с проблемой контекстуальных предпочтений (см.: Теория, 2.11) [399]и открывает интересные перспективы в области современной грамматики текста.