Умберто Эко - Роль читателя. Исследования по семиотике текста [litres]

Далее во второй главе Драмы мы видим, что «реальный» мир фабулы вступает, так сказать, в противоречие с возможным миром Раулевых желаний: Рауль не бьет Маргариту. То же происходит и с возможным миром читательских ожиданий. Оба названных возможных мира в конечном счете оказываются неактуализованными в силу того факта, что фабула прочерчивает другой ход событий. Оба мира остаются своего рода набросками другой истории (another story, un’altra storia), которая могла бы иметь место, если бы события развивались по-другому (т. е. если бы вымышленный мир, принимаемый здесь за «реальный», был организован иначе).

Без введения понятия возможные миры инференциальные прогулки-вылазки нельзя было бы отличить от семантических экспликаций, т. е. действий по актуализации структур дискурса. И те и другие действия связаны с отсылками к энциклопедической информации (к различным системам кодов и гиперкодированным корреляциям в случае семантических экспликаций и к интертекстуальным фреймам в случае структур повествования), но различаются своей модальностью.

Семантические экспликации (когда, например, у лексемы / человек / актуализируется потенциальное семантическое свойство «быть человечным» или «быть двуруким») имеют дело с индивидами (объектами) и свойствами, относящимися к тому миру, который текст представляет как «действительный», «реальный» (и который обычно воспринимается – если только автор не утверждает иное – как в основе своей подобный миру нашего, читательского опыта и нашей энциклопедии). Что же касается инференциальных прогулок-вылазок, то они имеют дело с индивидами и свойствами, относящимися к иным, возможным, мирам, возникающим в воображении читателя, когда он представляет себе возможные пути развития фабулы.

Теперь сформулируем следующие вопросы:

a) Имеем ли мы право заимствовать из модальной логики понятие возможный мир, чтобы использовать его в нашем семиотическом анализе повествовательных текстов?

b) Можем ли мы использовать это понятие не просто как метафору?

Понятие возможный мир было создано в рамках модальной логики, чтобы избежать ряда проблем, связанных с интенсиональностью, разрешая их в терминах экстенсиональных. При этом семантической логике возможных миров приходится абстрагироваться и от конкретных различий в значениях между разными выражениями, и от конкретного кода, необходимого для интерпретации данного языка: «Семантическая теория рассматривает пространства сущностей и возможных миров как «чистые», недифференцированные множества, не обладающие какой-либо структурой; и хотя пространство моментов времени есть, по крайней мере, упорядоченное множество, принято – и это удобно – предъявлять как можно меньше требований к упорядочивающим его отношениям» (Thomason, 1974. P. 50).

Ясно, что нас интересует другое, даже противоположное: конкретные случаи семантических экспликаций и инференциальных прогулок-вылазок. Поэтому с точки зрения семиотики текста возможный мир не есть чистое множество, но, напротив, есть множество загроможденное (overfurnished, ammobiliato). Другими словами, мы будем говорить не об абстрактных типах возможных миров, не содержащих списков индивидов (Hintikka, 1973, гл. 1), но, напротив, о мирах «чреватых», в которых мы должны знать все действующие индивиды со всеми их свойствами.

Такая исходная предпосылка может вызвать, по крайней мере, два возражения, оба сформулированные Уго Волли (Volli, 1978):

а) Понятие возможный мир употребляется во многих философских контекстах – иногда как всего лишь фигура речи, метафора, заимствованная из научно-фантастических романов; иногда в крайне метафизическом смысле; иногда же как сугубо формальное исчисление, обращающееся с интенсиональными сущностями так, как если бы они были сущностями экстенсиональными, с добавлением привлекательной метафоры. Поэтому как понятие модальной логики понятие возможный мир – сомнительно; как понятие философское – устарело; а в том, что касается его применения к естественным языкам и семиотическим системам, – см. возражение (b).

С точки зрения логики, поскольку понятие возможный мир предполагает понятия необходимость и возможность, оно представляет собой всего лишь petitio principit [468]. Сказать, что высказывание р необходимо в данном мире, если оно истинно во всех возможных мирах, доступных [469]из данного, – это значит не сказать ничего, поскольку одновременно говорится, что два или более мира взаимно доступны (или совозможны [compossible]), если одни и те же необходимые высказывания истинны во всех этих мирах. Сказать, что высказывание р возможно в данном мире, если р истинно по крайней мере в одном из совозможных (compossible) ему миров, – это еще в большей степени хождение по кругу. Более того, формы доступности (рефлексивность, транзитивность, симметричность) в различных модальных системах разные (см.: Hughes and Cresswell, 1968).

b) Понятие возможный мир при его употреблении применительно к естественным языкам – это понятие содержательное (субстанциональное). Если формальное понятие, по крайней мере, дает возможность строить какие-то исчисления, то понятие содержательное такой возможности не дает. Зачем же оно тогда нужно?

Приведенные возражения звучат очень убедительно, и я готов принять их в тех случаях, когда речь заходит о псевдометафизических проблемах, связанных с контрфактическими высказываниями или с онтологическим статусом того, что могло бы иметь место, если бы дела обстояли не так, как они обстоят в действительности.

Но я не могу не высказать несколько соображений, касающихся данного моего исследования:

a) трудно пользоваться понятием инференциальные прогулки-вылазки, не имея под рукой еще и такого понятия, как возможный ход событий;

b) такой текст, как Драма, похоже, говорит нам, что мы должны ввести понятие возможный мир верований / предположений (персонажа и / или читателя) для того, чтобы объяснить, каким образом подобный текст действует (или не действует совсем);

с) если понятие возможный мир пришло из литературы, почему бы не вернуть его туда обратно?

Чтобы избежать долгих эпистемологических рассуждений о разных смыслах этого понятия, я позволю себе дать такое определение возможного мира – а также доступности (accessibility, accessibilità) между мирами и тождественности конкретного а в разных мирах ( межмировой тождественности [transworld identity]), – которое удовлетворяет требованиям семиотического анализа прагматических процессов, имеющих место при порождении и интерпретации текстов (см. главным образом: Petőfi, 1975, 1976; Vaina, 1976, 1977):