Алексей Виноградов - Авеста Висперад. Перевод А.Г. Виноградова

Обращаясь особенно к Гатам, я прибегал к плану дать перевод, который является включающе буквальным, но заполненным и округленным до формы за счет свободного использования дополнений. Поскольку серьезному ученому следует читать с резкой отрицательной критикой, он может заметить, что я время от времени стремлюсь добиться более приятного эффекта; но так как мы полностью теряем метрический поток оригинала, такая попытка поставить перевод несколько на один уровень с оригиналом в этом отношении становится реальной необходимостью. Я, однако, чтобы не ввести читателя в заблуждение, обычно, но не всегда, обозначал добавленные слова скобками в скобках. Что это будет считаться неприглядным и неуклюжим, я прекрасно понимаю. Я сам считаю их таковыми, но я не чувствовал себя вправе воздержаться от их использования. Поскольку «Гаты» дословно оспариваются, я не осмелюсь прибегнуть к вольным умолчаниям; и каким был бы перевод без каких-либо добавлений или упущений, может быть видно из случайного дословного перевода.

В Гатах, как и везде, я также старался придать переводу ритмический характер по причине, указанной выше, и иностранные читатели должны особо отметить этот факт, а также мои усилия сохранить окраску оригинальных выражений, иначе они неизбежно спросят, почему я не жалею слов. Чтобы сохранить цвет и теплоту и в то же время включить дословный перевод, нельзя жалеть слов и слогов, да и неразумно пытаться. Неспециалистам может не нравиться частота альтернативных переводов, оставляющая впечатление нерешительности, в то же время решение всегда выражается принятием предпочтительного перевода. Альтернативы были добавлены с целью показать, насколько почти уравновешенными могут быть вероятности, а также насколько незначительными для общего смысла часто являются вопросы, возникающие у специалистов… Что касается других незначительных отклонений от предыдущих томов в вопросах обычая и моды, я надеюсь, что никто не будет останавливаться на них на мгновение. Что касается обычных и неизбежных разногласий во мнениях по более серьезным вопросам, см. замечания во введении. В тех случаях, когда я отличаюсь от профессора Дарместетера, я хочу, чтобы меня считали просто предлагающим альтернативные переводы. Поэтому я опустил массу ссылок на предыдущие тома за ненадобностью. Я бы также сказал, что часто избегал передавать идентичные отрывки одним и тем же языком, так как это утомительно как для читателя, так и для автора. Я также не всегда цитировал очевидно предпочтительные варианты текста, которые были приняты и которые так хорошо знакомы читателю.

Тексты «Вестергаарда» были обязательно соблюдены по объему материала, поскольку эта работа напечатана до завершения текста Гельднера. Часто повторяющиеся формулы и молитвы в конце глав и разделов остались непереведенными и, наконец, по большей части незамеченными, путем вычеркивания бесполезных примечаний. Цитаты пехлевийских и санскритских переводов иногда приводятся полностью, чтобы соответствовать необычным утверждениям, которые иногда кажутся в том смысле, что они не были жизненно важны для толкования «Гат». Но, приводя эти выдержки и часто цитируя «Пехлеви», «Нериосанг» и персидский, я, возможно, подверг себя ложному представлению о том, что являюсь крайним сторонником так называемой традиции, тогда как все добросовестные критики признают, что я следую указаниям на эти работы с большей сдержанностью, чем любой писатель, который утверждает, что изучал их; на самом деле я вполне могу опасаться порицания со стороны «традиционалистов» в этом конкретном случае.

В азиатских комментариях присутствуют следы «традиции» прямо из истока, а также следы более поздней науки; и, наконец, здесь также присутствуют непосредственные результаты древней науки; но говорить о пехлевийских переводах как о «традиции» просто удобная фраза. Нет ни одного ученого, который полагал бы, что эти комментарии в простом смысле являются «традицией» самых ранних писателей Зенда.

Эти азиатские переводы цитируются мною тем полнее, чем те, кто пренебрегает ими, соглашаются с их указаниями; и поэтому они цитируются, чтобы показать, что, хотя те, кто больше всего им противостоит, тем не менее, забывчиво обязаны им почти в каждой строке, поэтому во всех случаях большой трудности их следует изучать как абсолютную необходимость, прежде чем делать опрометчивые предположения. Ибо именно там, где мы все больше всего сомневаемся, их указания становятся наиболее ценными, если их рационально обдумать. Эти переводы должны быть исследованы на наличие следов истины, намеков и первоначальных объяснений, которых может быть больше всего там, где они сами в наибольшей степени ошибочны как переводы. Поэтому я никогда не ищу у них точных копий. Но цитаты, которые я даю здесь составляют лишь очень малую часть необходимых. Аргументация должна строиться на наиболее полном изложении обстоятельств, выясненных с научной полнотой. Уже одно это могло бы заставить иследователей признать истину; ибо не только инертность и предубеждение выстраиваются с другой стороны, но даже интерес. Это говорится о пехлевийских переводах; для Нериосангха правильно цитируется только как перевод и, как таковой перевод, персидский имеет высший авторитет.

Следует надеяться, что можно не обращать внимания на несовершенства санскритского стиля Нериосангха. Он был особенно ограничен в своем способе выражения из-за предполагаемой необходимости попытаться следовать своему оригиналу (который был не гатским, а пехлевийским) слово в слово. Его услуги были в высшей степени научными и, одними из величайших, которые были оказаны.

Зендисты заметят, что я ни в коем случае не отказываюсь от объяснений только потому, что они устарели, практика, которая кажется модной. Я, однако, полностью одобряю проверку снова и снова на все предложения, на старые, на новые. Я просто утверждаю, что, хотя задачи, стоящие перед нами, остаются столь обширными, ученым было бы лучше упражнять свою проницательность в отрывках, громко призывающих к мудрым предположениям, оставляя те, которые ясны в их изложении, для более поздних нападок. Видно, что сам я отнюдь не одобряю воздержание от догадки, но я бы только со всем смирением настаивал, чтобы мы не предавались неподготовленной догадке.

Едва ли найдется строка очень древних писаний, которую ученые не испытали бы соблазна исправить; но такие поправки редко находят одобрение. Всегда можно попытаться сделать первый перевод с текстами в их нынешнем виде.

Однако будет сочтено особенно желательным, чтобы тексты ни в коем случае не нарушались предположительными улучшениями, если они вообще переводимы.

Читать дальше