Тине Вийк - Гештальт как вдохновение. Метод автоматического письма в гештальт-терапии

Да, время часто ограничено, это проблема, но мой опыт ведения групп научил меня тому, что за всеми играми стоит большая потребность во внимании – подлинном внимании к тому, кто мы есть. Мы не хотим покровительства, подчинения, советов, то, чего мы на самом деле хотим – это быть увиденными и услышанными.

Внимание

Следующий текст был написан в группе, где мы не только говорили, но и писали. После шеринга, поделившись текущими делами и заботами, мы занялись медитацией и обнаружили, что всем нам не хватает внимания. Как ведущая я обычно тоже пишу. Вот что я написала в тот раз:

Внимание – это основное, чего я очень хочу, и в то же время боюсь. В жизни внимания мне не хватало. Я имею в виду, что внимание к моей душе не входило в круг тех вещей, которые я получала ежедневно. Внимание в виде еды, ухода, одежды, чистоты было всегда. Я ценю это, без этого я бы не могла обойтись. Но эта огромная жажда внимания к моей душе сделала меня уязвимой и немного странной в глазах взрослых – например, моей матери. Она всегда смеялась, так чтобы никто не заметил, насколько она несчастна. Я надеялась, что хотя бы отец уделит мне такое внимание, ведь я знала, что он мог бы, если бы захотел. Но обычно он был так поглощён своей собственной потребностью во внимании, что до меня уже дело не доходило. Я пишу и волнуюсь, не получается ли так, будто я изображаю из себя жертву. Я не хочу обвинять родителей. Я хочу быть ответственной за свою жизнь и свою потребность во внимании, не дожидаясь, пока кто-либо облагодетельствует меня и соизволит меня заметить. Я понимаю, что если я хочу получить так нужное мне внимание, я должна работать над этим постоянно.

Дарить то, что нужно вам

Моя профессия – уделять внимание. Я – пример того, кто умеет давать то, чем сама была обделена. Мне привлечь внимание сложно, я слишком застенчива или слишком горда, чтобы просто об этом попросить. Мне хочется что-то показать, что-то предложить, чтобы внимание стало заслуженной наградой. Мне не всегда легко признаваться себе, что мужчины, за внешним видом которых скрываются маленькие мальчики, страдающие от нехватки материнского внимания, пытаются шантажом заполучить мое внимание. Они вызывают у меня вспоминания о моем обожаемом младшем брате, которому я не могла уделять столько внимания, сколько ему было необходимо, просто потому что сама была слишком юна. С другой стороны, я давно думала, что стремление к вниманию матери было ребячеством. Нужно ли оно от матери, которая относится к вам свысока и всегда лучше знает, как надо? В моей семье исполнение танцев или песенок никак особо вниманием не вознаграждалось. По особому случаю, когда у нас были гости – да, но в повседневной жизни я по большей части вела себя обычно. А вот за высокие оценки хвалили. Может быть поэтому-то я решила, что лучше пахать как проклятая, чтобы добиться положения в обществе, чем не суетиться и просто позволить себе стать хорошей матерью, которая позаботится, приголубит, спросит, как дела, нальёт чаю и найдет время выслушать?

Даже теперь – когда я уже сама стала себе матерью – я должна умолять эту внутреннюю мать уделить мне время, сесть и выслушать меня за чаем со сладостями. Но я учусь. Благодаря тому, что здесь, в этой группе, я слушаю вас и себя, я знаю – вот главная причина того, зачем мы собрались. Мы не можем делать все сами. Хотим мы этого или нет, но чтобы уделять и получать внимание, мы НУЖДАЕМСЯ друг в друге!

Эксперименты

Если вы хотите узнать больше о своей собственной потребности во внимании, выделите время именно для себя, найдите укромное место, возьмите бумагу и ручку, сядьте, закройте глаза, выпрямите спину, направьте внимание на дыхание и сосредоточьтесь на том, что происходит здесь и сейчас. Потом спросите себя: «Боюсь ли я внимания, любви, близости?» и почувствуйте, как реагирует ваше тело. Минут через семь откройте глаза и запишите все, что считаете нужным. Не беспокойтесь об ошибках и логике, пусть ваша рука просто движется в течение как минимум десяти минут. Хотите написать больше – пишите. Тут вы хозяин/хозяйка. Если – на секунду – вы почувствуете, что у вас не хватает слов, не останавливайтесь, просто продолжайте водить ручкой, машинально рисуя что угодно. Когда будете готовы, прочитайте написанное вслух. Даже если вы наедине с собой. Вы увидите, что собственный голос, произносящий слова, которые вы же положили на бумагу, так или иначе затронет вас.

Письмо – идеальный способ общения. У нас есть время, чтобы найти правильные слова для выражения мыслей, чувств, идей, ожиданий, надежд. Если вы с кем-то, то можете писать одновременно, а потом делиться написанным. Выражая то, что затрагивает вас, вы затронете и другого. Речь идёт о том, чтобы вы подключились к вашему собственному ходу развития, почувствовали его и написали собственные истории жизни.

2. Пять слоев в Гештальте

«Терапия – это тоже искусство. Гораздо в большей степени искусство, чем наука. Она требует интуиции и чувствительности, да и всесторонний охват представляет собой нечто совершенно отличное от поэтапного установления логических связей. Быть художником – значит существовать целостно. И быть хорошим терапевтом – тоже». Лора Перлз

Внутренняя правда

Прочитав это утверждение одной из основательниц гештальт-терапии, я была растрогана почти до слез. Оно было подтверждением той внутренней правды, которая осенила меня, когда я стала психотерапевтом. Однако признаться в этом коллегам, которые, кажется, считали терапию наукой, я не осмеливалась. До прихода в психотерапию, я работала редактором иллюстрированных журналов. Моя работа была ориентирована на людей, этим, собственно, она мне и нравилась, но только до той поры, когда я поняла, что собственным голосом мне говорить не позволено. Коммерческая сторона издательского дела диктовала нам, журналистам, писать то, что, по мнению наших боссов, было интересно читателям. Но это было совсем не то, чем я хотела поделиться. Все больше и больше отчаиваясь, я решила предпринять духовное путешествие. Вначале, ещё до Гештальта, я открыла для себя восточные философии – индуизм и дзен-буддизм. Но настоящий перелом в моей жизни произошёл, когда, благодаря обучению на гештальттерапевта, я стала хозяйкой своей судьбы.

Дитя войны

У моего интереса к жизни и человеческим отношениям была веская причина: я была дочерью ветерана Второй мировой войны, сгинувшего в психиатрической лечебнице, когда мне было всего четырнадцать. И если я и была в чем-то абсолютно убеждена, так это в том, что мой прекрасный, чувствительный, умный отец, хоть и мог иногда вести себя ужасно, но сумасшедшим НЕ был, а общество, в котором мы жили, было. Часть моего детства с трех до восьми лет пришлась на войну, поэтому я знаю, что жизнь – серьезна, а смерть – реальна. Я знаю, как жестоки, как слепы и бесчувственны могут быть люди. Мне, как и отцу, страстно хотелось изучать скрытые движущие силы людей, имеющих власть, мне и с ними хотелось уметь находить точки соприкосновения (connect) и возможность устанавливать связь (communicate).