Альбина Саяпова - Диалог творческого сознания А. А. Фета с Востоком (Фет и Хафиз)

И, наконец, еще раз остановимся на определении «И наших двух теней громады» с кратким прилагательным («теней громады») в выполнении номинативной функции. Позиция подлежащего является главным условием субстантивации разных частей речи. Слово «громады» имеет свойства существительного и прилагательного. С другой стороны, объективация грамматической семантики происходит не только в направлении существительного, но и в направлении глагола – тени громадны. Грамматическая семантика прилагательного соединяет эти две далекие друг от друга части речи. Следовательно, предикативность мира двоих выражена через образ «теней громады», краткое прилагательное в котором в номинативной функции предельно осложняет образ: предикативность в нем не только в определении теней как громадных, но и в глагольной семантике (тени громадны). С другой стороны, предикативность выражается глаголом «лежали» («теней громады лежали») и прилагательным «красном» («лежали на красном полу»). Причем семантика образа теней сама по себе является осложненной по причине возможной символичности. «И наших двух теней громады / Лежали на красном полу» – образ с подтекстом. Тень, например, в восточной философии и есть человеческая жизнь, или, вернее, жизнь – это только тень. Таким образом, символическая семантика образа говорит о том, что человеческая жизнь в ее «громаде» в Теперь-точке памяти «лежала на красном полу», т.е. сгорала, уничтожалась, именно поэтому «в сердце ни искры отрады».

Таким образом, попытка постичь художественную когнитивность в творчестве Фета привела нас, с одной стороны, к философскому осмыслению потока сознания в творческом «я», с другой – к необходимости понять саму образную структуру поэта не только с точки зрения художественности, но и языковой ее выраженности.

1. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.

2. Гутнер Г. Категория модальности и математическое существование // Вопросы философии. 1998. № 9. С. 120–138.

3. Смирнов А.В. Великий шейх суфизма. Опыт парадигмального анализа философии Ибн Араби. М., 1993.

Диалог творческого сознания А. Фета с Хафизом – ярчайший образец синтеза культурных традиций Востока и Запада, свидетельство нового типа мышления, универсального, синтезирующего, способного охватить Мир как Целое, Мир как Единое в его множественности.

Художественная система лирики Фета в отношениях «Фет – Хафиз» может определяться как «высказывание вторичное» по отношению к «высказыванию первичному», а все творчество – как «единый текст». В результате художественная система Фета представляется интересной не просто в сравнительно-сопоставительных отношениях с восточной поэзией, но и как явление смены интенций творческого сознания, вписавшее лирику Фета в парадигматическую систему культур, в русский романтизм.

А. Фет в Хафизе нашел созвучное своему «я» – «я» поэта. Поэт с романтическим типом мироощущения даром творческой интуиции осознал в Хафизе синкретизм как тип художественного мышления, для которого характерно познание Мира в субъектно-объектной неразделенности. (По мнению отдельных ученых, синкретизм восточного типа познания мира как принцип мышления становится предтечей синергетики.)

Идея Целого, в основе которой желание понять Природу, исходя из нее самой, из законов Бытия, а не представлений человека о нем, формируется в парадигматических культурах: в восточной средневековой поэзии, в романтизме (Гейне, Гете – на Западе, Фет, Тютчев – в России), в символизме. В средневековой художественной картине мира, позже в картине мира романтизма, символизма слово включено в бесконечный «парадигматический ряд», имеет значительное число синонимов. В «парадигматическом ряду» важным оказывается слово в индивидуальном осмыслении. Но какова бы ни была протяженность «парадигматического ряда» во всех трех структурах, он все же ограничен реальным масштабом текста, подчиненного художественно-эстетическим канонам литературного направления (течения), который и определяют тропеическую систему, «парадигматический ряд» слов-образов. Все три типа поэзии отработали внешнюю сторону знака (тропа), исходные концептуальные схемы. Так, система тропов в суфийской поэзии определялась устойчивой парадигмой, направляющей ход мыслей поэта. Причем устойчивая парадигма задавала довольно ограниченное количество тропов, как правило, пары образов, которые становились отправными при создании стихотворений. Романтики были уверены в тождестве «слова» и «дела» – в совпадении высказывания и обозначаемого им физического действия (И.П. Смирнов). Художественная система символизма характеризуется семиотизацией действительности – возникновением таких представлений о предметно-фактическом мире, согласно которым всякая вещь есть знак (И.П. Смирнов).

Внутреннее содержание образа-символа во всех трех типах поэзии выражает отношение человека с Миром по законам самой Природы: идея Целого определяет внутреннюю форму восточной средневековой поэзии; «стать природой» у Фета – выражение Красоты как имманентного качества Природы, человеческой души, силы которой направлены на реорганизацию действительности по законам высшего порядка; внутреннее содержание символического образа у символистов сливается с некоторой идеальной сущностью явлений.

Синкретизм художественного мышления поэтов средневековья становится привлекательным для западного искусства второй половины XIX – начала ХХ в. (Гейне, Гете, Бодлер). Неосинкретизмом назовут интерес к архаическим формам художественного мышления, проявленный в русской литературе (Фет, Тютчев, Пастернак), когда природа предстает «живой и говорящей не на метафорическом, а на каком-то ином языке, но ее жизнь и язык не поддаются логике субъектно-объектных и причинно-следственных отношений» (С.Н. Бройтман).

Фет даром творческой интуиции улавливает суть архаической формы художественного мышления Хафиза, которая определяется синкретизмом – типом мышления человека Востока, когда идея жесткой корреляции устроения бытия и понимание человеком этого устроения позволяли средневековому поэту выстроить целостную систему воззрения на мир, осмысленного как сущее в целом . Идея Целого («потаенное сущее» как «сущностный источник») определяет художественную парадигму лирики Фета. Идея Целого, как единое и множественное одновременно, лежит в основе единственного универсального художественно-эстетического концепта Фета – концепта Красоты, который в форме парадигматического набора возможных вариантов развития многомерного Целого представлен в диалоге двух начал как единство противоположного (стихотворение «О, если бы озером был я ночным...»). Обладая широким набором смысловых единиц парный образ «Я – Ты» свидетельствует о гармоническом единстве Мира, его целостности и многообразии (бытие понимается, по утверждению философии Ибн Араби, как единое и множественное одновременно). Через это стихотворение («перевод» из Хафиза) можно выйти на веер парадигматических определений-валентностей, представленных в целом ряде других стихотворений Фета, что позволяет осмысление основной художественно-эстетической формулы поэта – Любовь – Красота, к которой и сводится весь континуум бытия, вся жизнь во всех ее множественных проявлениях.