Джонатан Эйг - Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию

С другой стороны, совершеннейшим альтруистом он тоже не был. «Сёрл» частично платил ему жалование и щедро поддерживал Вустерский фонд. Без помощи компании, а особенно без бесплатных поставок прогестерона и прогестинов, работа Пинкуса могла и не увенчаться успехом. Кроме того, Пинкус был вкладчиком «Сёрла», и если стоимость акций компании росла, он получал прямую выгоду, хотя резкого взлета стоимости акций сразу после одобрения эновида и не случилось.

Как только одобрение было получено, «Сёрл» отправил армию торговых представителей – в фармацевтической индустрии их называли «детализаторами» – в мир, встречаться с врачами и уговаривать их прописывать новые таблетки. До начала пятидесятых двадцатого века, чтобы получить рецепт на лекарство, нужно было чем-то болеть. Но потом стали появляться препараты, которые не то чтобы лечили заболевания, а скорее снижали возможные факторы риска, например, порока сердца или инфаркта. Какие пациенты получат доступ к препаратам, решали врачи, а значит, «детализаторам» требовалось создать у врачей впечатление, что предлагаемый препарат можно выписывать свободно. Временами фармкомпании слишком уж заваливали врачей письмами о своих новых продуктах, но ожидалось, что «детализаторы» сумеют до них достучаться и заставить услышать то, что нужно. Врачи, сохраняя здоровый скепсис, все же полагались на представителей компаний как на важный источник информации о новых лекарствах. Для эновида «Сёрл» произвел двенадцатистраничный буклет с подробной информацией о клинических испытаниях, токсикологических отчетах и результатах экспериментов на животных. В служебной инструкции «Сёрл» призывал «детализаторов» «опустить все минусы и убедить врачей начать выписывать эновид СЕГОДНЯ ЖЕ». Вопросов, касающихся рака, тошноты и религии, стоит избегать, говорилось в инструкции. Лучший способ убедить врачей – напомнить им, что пациенток, принимающих таблетки, можно обследовать ежемесячно, если того пожелает сама пациентка или врач. Врачи общей практики станут больше участвовать в планировании семьи, к ним будут чаще обращаться. Женщины самого отличного здоровья привыкнут регулярно их навещать. Конечно, это означало деньги – как для врачей, так и для «Сёрла».

«Детализаторы» вручали врачам сувениры – блокноты, книги, ручки и другие безделушки, которые должны были напоминать им о компании «Сёрл». Для продвижения эновида был приготовлен особый подарок: пластиковое пресс-папье, выкрашенное в золотой цвет. Его украшал барельеф с изображением обнаженной полногрудой женщины, вырывающейся из тяжелых цепей, голова ее запрокинута к небу. Сзади было отпечатано:

ОСВОБОЖДЕННАЯ

Испокон веков женщина была подчинена переменчивым требованиям, а часто и превратностям цикличного механизма своей репродуктивной системы. Теперь, до степени доселе неизвестной, ей позволено нормализовать, улучшить или приостановить ход месячных и способность к деторождению. ЭНОВИД – первый всесторонний регулятор женского цикла – символически изображен здесь в образе из древнегреческой мифологии: Андромеда, освобожденная от цепей.

Получив одобрение таблетки, «Сёрл» почти немедленно снова обратился в FDA с просьбой дополнительно разрешить продавать эновид в меньших дозах. FDA поколебалось, к большой досаде компании, но в итоге разрешение было получено.

И «Сёрлу», и врачам эновид предоставлял возможность расширить дело и резко поднять доход. В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году семейные врачи, как правило, считали, что консультации по предохранению в их обязанности не входят. С появлением эновида это быстро переменилось. Даже врачи-католики считали своим долгом выписать рецепт, если его просили пациентки. В конце концов, таблетку одобрили на федеральном уровне, и те врачи, которые все же артачились – по религиозным соображениям или опасаясь долгосрочных побочных эффектов, – обнаруживали, что теряют клиентов.

В первое время после одобрения таблетки «Сёрл» повел ее маркетинг консервативно. В первую очередь компания сосредоточила свои усилия на врачах, а не на широкой публике – частью из нежелания разжигать споры, частью из-за понимания, что врачи сами сделают фирме всю рекламу, как только увидят, как эновид работает и как создает новую область бизнеса. Рынок эновида рос устойчиво и тихо. За четыре года продажи «Сёрла» выросли на сто тридцать пять процентов и достигли восьмидесяти семи миллионов. Тридцать восемь процентов отчислялось акционерам.

Тогда-то таблетка и снискала широкую известность как Таблетка с большой буквы – единственный в американской истории продукт такой силы, что даже имя ему не требовалось. Женщины приходили к своим врачам и говорили, что им нужна она – Таблетка. Некоторые из них по-прежнему стеснялись обсуждать средства предохранения. Другие не запомнили название. Так что таблетка стала Таблеткой потому, что это о ней все говорили, это она имелась в виду, это она единственная была нужна пациенткам.

Теперь, когда дело было сделано, когда наконец осуществилось то, что так долго казалось неосуществимой мечтой, Сэнгер написала Мак-Кормик и шутя осведомилась, какое теперь дело она себе выберет.

Сэнгер было восемьдесят. Мак-Кормик восемьдесят четыре.

Ответ Мак-Кормик был совершенно серьезен. Она писала:

Сейчас я занимаюсь вот чем:

1. Слежу за пятью ответвлениями работы Вустерского фонда над оральными контрацептивами, а именно а) испытаниями доктора Рока на его пациентках; б) исследованиями в Пуэрто-Рико и на Гаити; в) клиническими испытаниями в Вустерской больнице, где интенсивно проводятся лабораторные анализы и проверка долгосрочных эффектов; г) лабораторными экспериментами в Вустерском фонде с целью улучшить эновид.

2. Размещаю в Шрусбери пятнадцать студентов-постдокторантов [работающих на Пинкуса].

3. Начинаю планировать женское общежитие для студенток МТИ, и я особенно рада, что могу теперь создать общежитие для студенток в кампусе Технологического. Я нацеливалась на это много лет, но требовалось сначала создать оральный контрацептив для контроля рождаемости.

Мак-Кормик гордилась своим достижением, однако начинала понимать, что Таблетка, может, и не станет такой преградой росту населения, как она надеялась. Из-за высокой цены она не достигнет множества стран, где необходима как раз больше всего. Вот почему было так важно, чтобы Пинкус продолжал работать и улучшил таблетку. Но даже если ему удастся сделать препарат более действенным и доступным, Мак-Кормик осознавала: во многие страны им не удастся проникнуть из-за политики. Лучшее средство борьбы с перенаселением, признавала она, – это широкое распространение вазэктомии среди мужчин. Но даже она не была достаточно богата, чтобы этого добиться.