Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

– Только некоторое время спустя , – продолжил он, – родители узнали о нашей работе из средств массовой информации и начали обращаться к нам.

Некоторое время спустя? С самого начала, прямо с истории Ребенка номер Два, его «сигнального случая», все было скоординировано, организовано и спланировано. Вспомните Мисс номер Два, которая обратилась после выступления Флетчер в передаче Newsnight . Он отправил их в Barts , где Уокер-Смит осмотрел ее сына и снял диагноз воспалительного заболевания кишечника. Но затем, полгода спустя, по словам самой матери, она присоединилась к спискам Барра в рамках коллективного иска. Через четыре месяца после этого, по предложению Уэйкфилда, ее пригласили в Хэмпстед вместе с сыном.

За столом в здании Королевской коллегии Уэйкфилд высказал последнюю мысль. Он не хотел, чтобы продолжалось замешательство.

– Все пациенты, которых мы обследовали до сих пор, – сказал он собравшимся, – пришли к нам после своих терапевтов или педиатров стандартным путем.

Стандартный путь? Все происходило так: узнав о перспективном ребенке для своего исследования, он звонил матери или просил мать позвонить ему, а затем связывался с терапевтом. Такое поведение само по себе было почти неслыханным. Консультанты Национальной службы здравоохранения не связываются с пациентами. Но во время этих звонков он предполагал, что ребенок (которого он никогда не видел) может страдать от потенциально ужасного воспалительного заболевания кишечника, и предлагал помощь Royal Free . Представьте себе беспокойство родителей. Направление к Уэйкфилду было обеспечено.

Кто в этой обшитой деревянными панелями комнате мог предположить, что в кабинетах врачей, разбросанных по всей Великобритании, лежат медицинские записи, которые, благодаря старомодному газетному расследованию, однажды будут обнародованы?

Запись о 7-летнем мальчике в ста километрах к северо-западу от Хэмпстеда: «Д-р Уэйкфилд, консультант-гастроэнтеролог Royal Free , позвонил и представил очень длинный и убедительный довод в пользу того, чтобы [Ребенок номер Пять] был передан профессору Джону Уокер-Смиту».

История четырехлетнего мальчика, живущего в 100 километрах к югу от больницы:

«Доктор Уэйкфилд, Royal Free . Чтобы обсудить связь кори, аутизма, воспалительного заболевания кишечника… Если мы сочтем нужным, можем обратиться за лечением к профессору Уокеру в Royal Free для исследования».

А вот пометки о восьмилетней девочке, находившейся в 450 километрах к северо-востоку:

«Мама везет ее к доктору Уэйкфилду, Royal Free для компьютерной томографии / биопсии кишечника. Подозрение на болезнь Крона, потребуется письмо с рекомендацией. Доктор У. позвонит мне. Финансируется за счет Совета по юридической помощи».

Затем были рекомендательные письма, отправленные Уэйкфилду или Уокеру-Смиту. Они также помогли мне понять, что происходит.

«Родители этого семилетнего аутичного ребенка связывались с доктором Уэйкфилдом и просили меня выписать направление».

«Мать [этой маленькой девочки] посетила меня и сказала, что Вам нужно письмо от меня, чтобы принять [ее] в вашу программу исследования».

«Спасибо, что попросили осмотреть этого мальчика».

Кто в этой комнате мог знать, как это работало? Наверное, даже Монтгомери не был в курсе. Эти направления, как и деньги от Барра, раскрыли бы секретную цель статьи о двенадцати детях: оказать давление на юридический Совет с целью финансирования судебного процесса. Уэйкфилд все отрицал. Затем, через несколько недель, он повторил свою ложь. Читатель The Lancet , доктор по имени Эндрю Роуз, написал о листовке Барра, которую он обнаружил в интернете, в небольшой группе под названием «Общество инвалидов-аутистов», о которой я никогда не слышал ни до, ни после расследования. Роуз был обеспокоен возможной предвзятостью в ходе формирования выборки и тем, что этот вопрос не освещался в статье.

И снова Уэйкфилду пришлось сыграть возмущение. «Никакого конфликта интересов не существует. Мы никогда не слышали об Обществе инвалидов-аутистов и не предоставляли им никаких листовок», – написал он в The Lancet . К этому была добавлена строчка, которая, как он заявил впоследствии, доказывала его невиновность и честность:

«Только один из исследователей согласился помочь небольшому количеству этих детей от имени Совета по юридической помощи».

Уэйкфилд угрожал подать в суд на журнал Lancet после того, как тот осудил его конфликт интересов, когда я опубликовал его в The Sunday Times . Но журнал ответил, что из-за формулировки вышеупомянутой строчки не было понятно, когда именно началась «помощь» одного из авторов.

Фергюсон сделала все, что могла. Но у нее не было шансов. Ее научили врачебной этике и искусству дискуссий. Чтобы противостоять Уэйкфилду, необходимо было предоставить конкретные факты: данные, документы, доказательства. И, услышав его ответ, испытала чувство вины, на что Уэйкфилд и рассчитывал. Она кротко отступила.

– Прошу прощения, – сказала Фергюсон, как будто действительно была виновата. – Я не предполагала каких-то конкретных нарушений.

Тем не менее, она подошла к сути его стратегии очень близко. «Открытие» в статье, связывающее аутизм с вакциной, вовсе не было таковым. Это был важнейший компонент его исследования, средство достижения цели. Обеспокоенность родителей заставляла их обратиться в больницу, некоторые проехали сотни (в одном случае – тысячи) километров. Это был заранее запланированный критерий включения их детей в исследование.

Но через несколько мгновений после извинений и всего за несколько секунд до заключительного перерыва на чай маска Уэйкфилда ненадолго соскользнула, и он подтвердил природу принятого решения, не изменившуюся с момента его первой большой идеи. Переключив внимание с одной Фергюсон на всех собравшихся, он сделал настолько откровенное заявление, что из всех дневных дискуссий именно его председатель Паттисон вспомнит через 20 лет, когда я ему позвоню.

– Очевидно, что моя точка зрения отличается от мнения большинства людей в этом зале, – сказал Уэйкфилд, когда мероприятие подошло к концу. – И причина, я полагаю, заключается в том, что я сам посмотрел в микроскоп, в электронный микроскоп, увидел все это и добросовестно поработал. Я все еще чувствую связь между вирусом кори и хроническим воспалением кишечника. Теперь мне необходимо уйти и попытаться снова убедить вас в своей правоте. Именно так я и сделаю.

Пессимисты постоянно твердят о конце света. В последний год XX века ходили разговоры о компьютерном вирусе, Y2K , который накануне нового 2000 года, ровно в полночь, уничтожит все банковские вклады, приведет к падению авиалайнеров и объявлению войны между США и Россией. По прогнозам, программы со старыми датами должны были исчерпать все возможные цифры и сойти с ума.