Умберто Эко - Как путешествовать с лососем

Проще говоря, истинная тема книги не дружба, а достижение успеха. Вспомним, например, упоминаемую там историю писателя Холла Кейна, который сделался знаменитым, потому что еще в юности сумел заручиться дружбой Данте Габриэля Россетти. Если бы ему это не удалось, говорит Карнеги, он мог бы умереть в бедности.

Если вы внимательно прочтете главы о значении улыбки, о том, как хвалить человека, сидящего напротив вас, и о других способах вызвать у него ощущение душевного комфорта и раскованности, чтобы он сделал то, чего вы хотите, с ощущением, что он сам этого хотел, — за каждой строкой перед вами будут возникать известные вам лица нашей общественной жизни.

Чтобы понравиться людям и сделать их своими друзьями, надо знать, чего они больше всего хотят, например, знать, почему они так хотят, чтобы их хвалили. Среди многих теорий, которым учит эта старая книга, есть идея, что главный мотив человеческих поступков не секс, а потребность ощутить собственную значимость. Карнеги говорит, что один и тот же импульс побуждал Диккенса писать, а гангстера Диллинджера грабить банки: это было желание увидеть свое имя в газетах (автор признает, что между способами, которыми они удовлетворяли свою потребность, все же есть разница, но считает это философскими нюансами, не имеющими ничего общего с законами успеха).

Я вспомнил Карнеги, когда не так давно во время телевикторины (я смотрю ее каждый вечер, чтобы отследить у себя признаки возможного наступления раннего слабоумия) ведущий задал вопрос: что, по данным последних опросов общественного мнения, является главной ценностью для итальянцев. И выяснилось (к стыду участников, которые называли такие ценности, как любовь, деньги, семейное счастье и т.п.), что самое главное для опрошенных — это известность, позволяющая вам стать узнаваемым и признаваемым окружающими.

Заметьте, речь шла не о славе, представление о которой обычно связывается с каким-то благородным поступком, приносящим пользу обществу. Участники опроса (проводившегося, по-видимому, в масштабах страны) не мечтали о том, чтобы их вспоминали, как создателей вакцины от рака, героев, отдавших свои жизни для спасения других, великих поэтов или скульпторов, военачальников, мореплавателей, мистиков или филантропов. Было совершенно очевидно, чего они хотят: чтобы их лица были знакомы всем, чтобы их узнавали на улице, в аптеке, в автобусе, в супермаркете. Как герою американского комикса Чарли Брауну, им необходимо быть «популярными».

В общем, они хотели быть такими (говорю это без иронии, высокомерия или неприязни), как сами участники викторины, которые конечно же рассчитывали победить и выиграть кругленькую сумму (судя по опросам, деньги тоже были весьма желанной ценностью), но в итоге принимали свое поражение с ослепительной улыбкой, потому что была достигнута их главная цель — появиться на телеэкране, поприветствовать родных и коллег и на следующий день прийти домой и на работу с чувством собственной значительности: как же, им ведь удалось вырваться из безликой толпы и стать «публичными людьми».

Я считаю патологией такую систему ценностей, когда человек ради известности поджигает храм Артемиды Эфесской, как Герострат, расстреливает людей из автомата, как Диллинджер, или рассказывает с телеэкрана, что его бросили, сделали рогоносцем, осмеяли и унизили; но я не собираюсь читать мораль людям, которые ради известности принимают участие в викторинах или добиваются хотя бы возможности сидеть среди зрителей на каком-нибудь ток-шоу, чтобы коллеги и продавец из газетного киоска на углу могли разглядеть их лица в третьем ряду и на следующий день выразить по этому поводу свое восхищение. Скажем правду: искать популярности таким способом более нравственно, чем изводить ближних, кропая бездарные стихи.

Проблема в другом. На телевидении знают, что многие стремятся к этому и, чтобы поднять рейтинг (Карнеги сказал бы, что это один из способов завоевать друзей), придумывают массу разных передач на десятках каналов, в которых могут показаться никому не известные люди. Посчитайте, сколько всего программ, сколько участников в каждой, сколько часов они длятся и сколько дней недели повторяются в течение многих лет, и вы получите ужасный результат: по крайней мере один раз лицо каждого гражданина Италии могло стать узнаваемым, но в стране с почти шестьюдесятью миллионами узнаваемых лиц обладатель каждого так и останется неизвестным.

2005

Как

казаться кем-то, даже если ты никто

Во время серии встреч, организованных газетой «Репубблика» в Болонье, в прошлую пятницу, в разговоре с писателем и журналистом Стефано Бартедзаги мне пришлось говорить о таком понятии, как репутация. В былые времена репутация могла быть только хорошая или плохая, и, когда человеку грозила плохая репутация (если он становился банкротом или его называли рогоносцем), это следовало исправить с помощью самоубийства или преступления во имя чести. Естественно, все стремились иметь хорошую репутацию.

Позже, однако, понятие репутации было подменено понятием известности. Важнейшей ценностью стала возможность показаться, и естественно, самый надежный способ осуществить эту возможность — показаться на телеэкране. При этом вовсе не обязательно быть нобелевским лауреатом, как нейробиолог Рита Леви-Монтальчини, или видным экономистом и политиком, как Марио Монти, достаточно принять участие в каком-нибудь слезливом ток-шоу и пожаловаться, что тебе изменяет муж.

Вначале героем этой борьбы за право показаться был статист, который выглядывал из-за спин интервьюируемых и радостно махал рукой, чтобы вечером в баре его все узнавали («Знаешь, а я тебя по телику видел!»). Затем у людей мало-помалу созрело убеждение, что для постоянной и полноценной возможности показываться необходимо совершать поступки, которые однажды создадут вам плохую репутацию. В принципе они были бы не против приобрести и хорошую, только ведь это трудно: надо совершить подвиг, получить если не Нобелевскую премию, то по крайней мере литературную премию Стрега или посвятить жизнь лечению прокаженных, а заурядным людям такое не по плечу. Гораздо легче вызвать к себе интерес, желательно нездоровый, переспав за деньги со знаменитостью или заработав обвинение в растрате. Я не шучу, посмотрите на гордую физиономию какого-нибудь мелкого жулика или коррупционера, когда его показывают в теленовостях: несколько минут известности стоят тюрьмы, если только не истек срок давности, вот почему арестованный улыбается. Когда-то, если человека видели в наручниках, его жизнь была разрушена, но с тех пор много воды утекло.