Михаэль фон Альбрехт - Мастера римской прозы. От Катона до Апулея. Истолкования

первыми поднимутся на стену, и дал солдатам знак к бою. Они внезапно бросились вперед со всех сторон, как бы в полете, и скоро овладели стеной.

Деловой стиль

Стиль цезаревых «Записок» — в глубочайшей степени «деловой», вследствие чего он далек от стиля речей. Важно отметить влияние канцелярских документов сената; сюда относится повтор слова из главного предложения в придаточном (напр., diem, quo die, день, в каковой день), — тип, который в начале «Записок о галльской войне» встречается чаще, чем впоследствии259. В нашем тексте мы встречаем только один облагороженный отклик этого стиля: perfectisque operibus, quaefacere instituerai, по завершении работ, которые назначил совершить. Такого рода повторы были представлены у Катона в гораздо большем масштабе, но основа их была иная, нежели у Цезаря; они возникли благодаря близости катоновской прозы к высоким формам устной речи260; напротив, у Цезаря повтор вроде только что охарактеризованного — ингредиент стиля «Записок»261.

К особенностям канцелярского языка относится и частота употребления ablativus absolutus (у Саллюстия, Ливия и Тацита он встречается много реже)262. Этот устойчивый элемент благодарственных и триумфальных надписей победоносных полководцев пародируется уже у Плавта: Hostibus victis, civibus salvis, re placida, pacibus perfectis, / bello exstincto, re bene gesta,

integro exercitu etpraesidiis, по победе над врагами, по спасении граждан, по водворении спокойствия, по заключении мира, / по окончании войны, по совершении подвигов, по сохранении в целости войска и подкреплений Persa 753-755 (ср. Amph. 188 сл.)263. При этом в формальном повторении заключено что-то торжественное; но ablativus absolutus как таковой — оборот приземленный и относится к языку военных донесений264. Признак этого стиля — косвенная речь, на которую в нашем тексте содержится только намек; вообще же Цезарь любит ее больше, чем прочие историки, и в senatus consultum de bacchanalibus есть параллель, подтверждающая ее канцелярский оттенок265.

Еще один элемент «делового стиля» в языке Цезаря — его стремление к elegantia266, т. е. к proprietas verborum, употреблению слов в собственном смысле, а значит — не столько к изысканности, сколько к точности выражения. Потому в нашем тексте он не боится использовать слово murus, стена, столько раз, сколько это нужно, и не станет прибегать к перифразам ради одного только чередования. Он вообще, повторяя, довольствуется легкими изменениями: perfectis —facere, operibus — in opere. С другой стороны, стремление к proprietas verborum в нашем тексте ведет к использованию таких характерных форм, как incautius267 и languidius268, которые благодаря параллелизму зовут друг друга к жизни и взаимно поддерживают.

В согласии с предметом и полностью в духе латинской традиции в нашем тексте выдержана постановка verbum finitum. Он последовательно располагается в конце — в отличие от Цицерона, у которого играет определенную роль эмфатическая начальная постановка в речах и логическая в середине фразы — в философских трактатах269.

С другой стороны, Цезарь все же варьирует расстановку слов при ablativus absolutus: в нашем тексте, как и в других местах, он с удовольствием выдвигает вперед глагольную форму270. При начальном положении глагольных форм акцентуируется функциональное положение в рамках фразы в целом; равным образом так достигается определенная живость — в цезаревом вкусе, неброскими средствами, — но происходит это у Цезаря так часто, что с интерпретаторской точки зрения не следует возлагать особое бремя на отдельный фрагмент.

Подобным же образом Цезарь в нашем тексте единожды выдвигает вперед герундив: ad capiendum consilium, чтобы принять решение; эта перестановка позволяет должным образом в общем контексте выделить неожиданную мысль.

Достойно внимания, что речи Цезаря-полководца, даже и в косвенной передаче, стилистически сильно выделяются на фоне делового окружения: здесь появляются слова с подчеркнутой эмоциональной нагрузкой: aliquando, наконец, или же tantus (pro tantis laboribus, стольких усилий) или же хотя и истрепанная, но все же эффектная метафора —fructum victoriae perciperent, пожать плоды победы. Пафос у Цезаря появляется там, где это целесообразно. В этом он похож на Катона; но, в соответствии со стилем «Записок» — и со своим собственным вкусом, чуждым всякому «барокко», — он расточает художественные средства более скупо.

Функциональное мышление

Уже постановка причастий в начале большей части независимых аблативов нашего текста выделяет, как мы установили, функциональное отношение к целому. Это справедливо и для явления — относительно редкого у Цицерона, — когда к существительному, стоящему сначала изолированно в ablativus absolutus, потом делается отсылка в другом падеже: magno coorto imbri... hanc... tempestatem arbitratus. О. Вейзе271 объясняет это стремлением к выделению важного. Нужно добавить, что в нашем случае оно вырастает из усилия проанализировать ход событий во всех подробностях; как внешнее обстоятельство внезапно начавшийся ливень имеет значение спускового крючка для всего, что произошло после; этот момент, стало быть, нужно подать отдельно. Здесь внутренняя логика произвела на свет грамматически несколько нелогичную конструкцию.

Изоляции именно этого «спускового крючка» служат два гияербата magno coorto imbri — замкнутая форма с подчеркиванием важного благодаря положению на краях. В словах, следующих дальше, та же тенденция к образованию функциональных единиц приводит к созданию следующих гипербатов: non inutilem hanc ad capiendum consilium tempestatem arbitratus. Для такой расстановки слов первичными были не художественные, а функциональные соображения. Как событию придается самостоятельный характер благодаря гипер- бату, мы видим и несколько позднее: legionibusque intra vineas in occulto expeditis.

Но великолепнее всего функциональное мышление Цезаря сказывается в общей структуре нашего отрывка, к которой мы сейчас и перейдем.

Общая структура: экономия СРЕДСТВ

СУБЪЕКТ: ЦЕЗАРЬ

abl. abs.: Что было совершено другими или произошло случайно.

ptc. coni.: Что думает сам Цезарь.

Придаточное предложение: что он наблюдает (обоснование для дальнейшего)272

Два сказуемых: распоряжения Цезаря (содержание: инфинитив и придаточное предложение) abl. abs.: Внешнее движение войск

ptc. coni.: Воодушевляющая речь Цезаря

Придаточное предложение: содержание этой речи

Два сказуемых: обещание наград (с дополнительным придаточным предложением) и знак к битве.

СУБЪЕКТ: ВОЙСКА

Два сказуемых: поспешное исполнение.

Как и в надгробной речи в честь Юлии, здесь проявляется удивительное чувство параллелизма и симметрии; но жизненное содержание, вложенное в схему, полнее.

С другой стороны, сообщение Цезаря обладает предметностью катоновского рассказа, но в сочетании с намного более искусно выстроенной структурой. Глубина измерения и перспектива у Катона появляются только благодаря предмету и сценической площадке, в то время как у Цезаря — еще и из мысли. Его логика пользуется языковыми средствами в очень тонкой нюансировке, и они, как солдаты, идут в дело в соответствии со своими функциями и в строго иерархическом порядке.