Михаэль фон Альбрехт - Мастера римской прозы. От Катона до Апулея. Истолкования

Наряду с функцией развития мысли — в поразитель ном новом освещении — повто р слов во фрагменте 164 выполняет и другую, ретроспективной отсылки или же описательного истолкования положения вещей: ita depugnare uti depugnatum est, мы довели войну до тако го конца, до которого она была доведена, si quis advorsus rem suam quid fieri a rbitrantur, summa vi contra nititur, ne advorsus earn fiat, любой из нас, если думает, будто что- то делается вопреки его интересам, противится изо всех сил, чтоб ничего не случилось вопреки им. Здесь не слишком подчеркивается конец фразы; в каждом случае на переднем плане оказывается скорее слово, занимаю щее первую позицию (ita, summa vi).

Относительно нейтральные и бесцветные слова также могут возвращаться: qui acerrime advorsus eos dicit, ita dicit: hostes voluisse fieri, кто острее всего говорит против них, говорит так: они хотели стать врагами. Благодаря повторению dicit внимание смещается к соседним словам: acerrime, острее всего... ita, так. Положение в начале вновь сочетается с эмфазой61. Как мы уже имели возможность утверждать, «торжественную устную речь» таких повторов не следует путать с языком повседневного общения62.

Я не вижу, какую пользу могло бы принести для понимания рассмотренных здесь повторов наклеивание риторических этикеток из области специальной терминологии и что они могут доказать. Самые различные формы повторов — как мы имели возможность увидеть и увидим в дальнейшем еще более четко — играют служебную роль в рамках структуры текста; их невозможно вычленить как внешние стилистические украшения. Таким образом, нет никакой необходимости тревожить греческую теорию для того, чтобы объяснить стилистические особенности речи о родосцах. С большей последовательностью и более содержательно повторы слов объясняются архитектоникой текста как такового; этот результат подтверждает преимущество имманентной интерпретации перед литературно-теоретической. Даже если Катон знакомился с греческими риторика- ми, он как римлянин-практик умел употреблять фигуры речи задолго до того63, как смог бы их назвать по имени.

Расстановка слов

а) архаичес кое «нанизывающее» расположение слов

Уже в первом предложении глагол-сказуемое не пря чется за зависимыми от него инфинитивами, но появ ляется в самом начале: Scio solere plerisque hominibus, я знаю, что по большей части люди... animum excellere , зазнаются ... Также и позднее: atque ego quidem arbitror Rodienses noluisse nos ita depugnare, no крайней мере я по лагаю, что родосцы не хотели, чтобы мы довели войну до такого конца... Таким способом можно создавать длинные предложения, которые при этом не становя т ся необозримыми. Но важно, что scio в первом предло жении обладает определенной эмфазой 64 .

ОСОБАЯ РОЛЬ НАЧАЛЬНОЙ ПОЗИЦИИ Наряду с обычной расстановкой слов quod arguatur male facere voluisse, что они были бы обвинены, что хо тели совершить преступлен ие, стоит: sed quia voluisse dicuntur facere, но хотели, как говорят, это сделать, причем voluisse подчеркнуто 65 . Ср. первое предложение rebus secundis..., а позднее — начало предложения с ан титезой, также подчеркнутой: advorsae res... secundae res... Сил ьный толчок в начале предложения вообще, как представляется, значим для Катона: libertatis suae causa in ea sententia fuisse arbitror, ради своей свободы они и встали на эту точку зрения, думается мне ; qui acerrime advorsus eos dicit, ita dicit, кто острее всего гово рит против них, говорит так.

РАСПОЛОЖЕНИЕ СЛОВ «В РАЗРЯДКУ» (ГИПЕРБАТ)

Тесно связанные между собой главные слова раздвигаются «гипербатом» и становятся от этого более выразительными, как бы печатаются вразрядку: hostes voluisse fieri, врагами хотели стать. Точно так же: пипс derepente... relinquemus, вдруг... оставим и в той же фразе — ea... tanta bénéficia, такие... благодеяния. Здесь речь идет не об «артистических», но о «естественных» блоках, которые позволяет создавать любой язык со свободным порядком слов. В основе лежит инстинктивное стремление в каждом случае на первое и на последнее место предложения или колона поставить важное слово.

Хиастическая расстановка может подчеркнуть антитезу: 165, voluissefacere... facere occupabimus?Еще эффектнее хиазм во фрагменте 169: Rodiensis superbos... superbior quam nos. О фрагменте 168 см. следующий раздел.

КОЛЬЦЕВАЯ КОМПОЗИЦИЯ Во фрагменте 168 благодаря чередованию facere —fecit, fecerunt — facere возникает кольцевая композиция. Вообще начальное и конечное расположение союзов и глаголов именно в речи о родосцах выполняет функцию раскрытия формы:

atque ego quidem arbitror Rodienses noluisse nos ita

depugnare, uti depugnatum est, neque regem Persen vinci, sed non Rodienses modo id noluere, sed multos populos atque multas nationes idem noluisse arbitror. atque hautscio an partim eorum fuerint, qui non nostrae contumeliae causa id noluerint evenire.

sed enim id metuere, si nemo esset homo quern vereremur, quidquid luberetfaceremus, ne sub solo imperio nostro in servitute nostra essent, libertatis suae causa in ea sententia fuisse arbitror. atque Rodienses tarnen —.

Отрывок66 состоит из двух частей, каждая из которых начинается с atque; обе членятся союзом sed. Глагол arbitror появляется в начале первой половины и в конце как первой, так и второй. При этом noluisse в первом предложении стоит на первом и на предпоследнем месте; во втором предложении соответственно —fuerunt и fuisse. Таким образом в каждом случае замыкается кольцо — отличительный признак древней речи. Архаическая кольцевая композиция воплощается в архитектонике катоновской фразы с италийской четкостью.

Заключение

Можем ли мы признать правоту Геллия, когда он утверждает, что Катон в речах использовал все риторические средства? По мнению Лео67, из описания Геллия косвенным образом вытекает, «что речь не обладала диспозицией, выстроенной в соответствии с требованиями греческой риторики, с последовательным, по пунктам, представлением вопросов, заключающихся в сути дела»68. Но для Лео остается весьма сомнительным, что греческое учение о стиле могло бы стать определяющим для разработки деталей69. Лео не убедили примеры, которые Норден считает «грецизмами»70; еще сегодня Г. Кронассер оспаривает греческое влияние на катонов язык71; Р. Тилль также приводит свои наблюдения над греческими элементами у Катона не без скепсиса72. Тилль вслед за Лео с полным правом задает вопрос — может быть, позднейшая риторика просто пыталась подогнать раннее искусство Катона под свои привычные схемы?73

А. Д. Леман разбирает начало речи о родосцах с точки зрения греческой риторики74. Он готов (может, даже слишком готов) принять риторические категории мысли, которые находит у Геллия. Он соглашается с классификацией речи как политической suasio (убеждения) в духе genus deliberativum (рассуждения). Он находит во вступлении такие пункты, как utile, tutum и honestum в их взаимном сочетании. Это делает возможным отклонить критику Тирона; тот ведь судит с точки зрения tutum, а Катон — с точки зрения honestum. Здесь его взгляд не ошибся, но — должен ли был практикующий политик выяснять решение столь часто встающего вопроса, является ли что-то опасным, или же полезным, или нравственным, по греческим учебникам риторики?