Вячеслав Недошивин - Литературная Москва. Дома и судьбы, события и тайны

Фактически возведение этого огромного здания «для писателей» началось с того, что Сталин после роспуска Российской ассоциации пролетарских писателей на встрече у Горького в октябре 1932 г., сказал, что надо создать «писательский городок. Гостиницу, чтоб в ней жили писатели, столовую, библиотеку большую… Мы дадим на это средства». После этого была достроена надстройка в доме для писателей в Нащокинском переулке. А с 1937 г. начинается заселение этого дома в Лаврушинском, хотя здание достраивалось и в 1948–1950 гг.

«В строящемся доме для членов СП в Лаврушинском переулке, — гласит выписка из заседания правления Союза советских писателей от 4 августа 1936 г., — предоставить 19 писателям — двухкомнатные квартиры, 38 — трехкомнатные, 15 — четырехкомнатные, 5 — пятикомнатные. Пятикомнатные предоставить семьям Федина, Сельвинского, Эренбурга, Погодина и Вишневского. Одну шестикомнатную предоставить семье писателя Вс. Иванова».

Дом писателей в Лаврушинском переулке

А вообще здесь жила едва ли не вся советская литература. Жили, если в алфавитном порядке: М. И. Алигери ее муж, И. С. Черноуцан(у М. И. Алигер останавливалась А. А. Ахматова), И. И. Анисимов, М. Л. Анчаров, В. Е. Ардов(у жены которого останавливалась А. А. Ахматова), Н. С. Атаров, А. Н. Афиногенов, А. Л. Барто(урожд. Волова, потерявшая здесь сына, которого сбила машина), М. И. Белкина, В. Н. Билль-Белоцерковский(Белоцерковский), Д. Д. Благой, М. С. Бубеннов, Н. Е. Вирта(Карельский), В. В. Вишневский, Вечорка Татьяна(урожд. Т. Н. Ефимова, в замужестве — Толстая), В. А. Герасимова, Ф. В. Гладков, М. С. Голодный(Эпштейн), Л. И. Графова(Аксенова) и Э. Графов, Н. М. Грибачев, В. М. Гусев, В. В. Ермилов, А. А. Жаров, Вс. В. Иванов, И. А. Ильф(Файнзильберг), В. М. Инбер, В. А. Каверин(Зильбер), Э. Г. Казакевич, В. В. Казин, В. П. Катаев, В. П. Кин(Суровикин), В. Я. Кирпотин, С. И. Кирсанов(Кортчик), В. М. Кожевников, В. К. Кожинов, А. Д. Коптяева, Б. С. Лавренев(Сергеев), Е. Л. Ланн(вместе с женой, которая в этом доме покончила с собой), Б. М. Лапин, Ю. Д. Левитанский, И. Г. Лежнёв(Альтшулер), Ю. Н. Либединский и Л. Б. Либединская(урожд. Толстая), В. А. Луговской, Ю. А. Лукин, И. К. Луппол, Н. Н. Ляшко(Лященко), А. С. Макаренко, А. Г. Малышкин, Е. Ю. Мальцев, Г. М. Марков, П. Ф. Нилин, Л. В. Никулин(Окольницкий), И. А. Новиков, Л. С. Овалов (Шаповалов), Ю. К. Олеша, Л. И. Ошанин, П. А. Павленко, Ф. И. Панферов, Н. В. Панченко, Б. Л. Пастернак(у которого останавливалась А. А. Ахматова), К. Г. Паустовский, А. А. Первенцев, Е. Н. Пермитин, Е. П. Петров(Катаев), Н. Ф. Погодин(Стукалов), М. П. Прилежаева, М. М. Пришвин, Б. С. Рюриков, И. Л. Сельвинский, С. Н. Сергеев-Ценский(Сергеев), Роман Сеф(Р. С. Фаермарк), В. Н. Соколов, А. К. Тарасенков, К. А. Тренев, И. П. Уткин, К. А. Федин, В. Г. Финк, К. Я. Финн(Финн-Хальфин), И. Л. Френкель, В. А. Чивилихин, К. Г. Шильдкрет, В. Я. Шишков, В. Б. Шкловский(у которого в 1937–1938 гг. останавливался поэт, прозаик О. Э. Мандельштам и его жена — Н. Я. Мандельштам-Хазина), С. П. Щипачев, И. Г. Эренбург, И. И. Юзовский(Бурштейн), А. Я. Яшин(Попов-Яшин).

В этом же доме жили немецкий поэт И. Бехер(с 1935 по 1945 г.), польский поэт, журналист, гл. редактор журнала «Интернациональная литература» С. Р. Станде, китайский писатель и поэт Сяо Сань(в СССР был известен как Эми Сяо; наст. фамилия и имя Сяо Цжычжан) и многие другие.

Впрочем, к моменту заселения этого престижного здания рвачество среди «инженеров человеческих душ», о котором предупреждал перед смертью редактор «Нового мира» Вяч. Полонский, приобретало просто гигантские размеры. «Писатели, — заносил в дневник Полонский, — зарабатывают больше, чем писатели в любой стране… За ними ухаживают… Недавно выдали 70-ти писателям, во‑первых — пайки: икра, колбаса, всякая снедь из совнаркомовского кооператива, все, чего лишены простые смертные. Сверх того — по ордеру на покупку вещей на 300 руб. — по дешевой цене. Многие получили квартиры в кооперативном доме писателей, то есть выстроенном на деньги правительства. Леонов зарабатывает тысяч до 50-ти в год, Пильняк — не меньше. Никифоров, — пролетарский писатель, немногим меньше… Но несмотря на это — все они недовольны… Отвратительная публика… Они заражены рвачеством. Они одержимы мещанским духом приобретательства… Все они собирают вещи, лазят по антикварным магазинам, „вкладывают“ червонцы в „ценности“…»

Увы, это было правдой. Об этом писал М. Булгаков, это беспощадно высмеивала М. Цветаева, над этим и позже издевалась в мемуарах вдова Мандельштама — Надежда. Но дом устоял. В нем и ныне 90 % квартир занимают поэты, прозаики, публицисты.

148. Лебяжий пер., 1(с.), — доходный дом Г. Г. Солодовникова. Здесь дважды, в 1913–1914-м и в 1917 г., снимал комнату начинающий тогда поэт Борис Пастернак.

Дом знаменитый. Его, в двух шагах от Кремля, строил правнук Николая Гончарова (отца Натальи Гончаровой-Пушкиной) и — отец художницы Натальи Гончаровой — Сергей Михайлович Гончаров. Сам он, крупный представитель московского модерна, живя в собственном доме ( Бол. Палашевский пер., 7), построил в Москве больше 30 домов. А именно этот дом, с майоликами Врубеля и Васнецова под самой крышей дома, закончил в 1914-м.

А в 1913 г. здесь впервые появился, чтобы снять комнату на последнем этаже, довольно странный юноша с нескладной фигурой, легкой, почти женской, но прихрамывавшей походкой, с толстыми губами «медного отлива» и сверкавшими на лице белками глаз. Боря Пастернак! Ушел из крикливой, доброй, нервной еврейской семьи, где царили надрыв, слезы, валерьянка. «Скандал утром, — пишет его отец. — Желание настоять на своем. Больше жить вместе невозможно…» А сын его просто выл: «Мама милая, я гибну… и мне ясно, что все это чуждое мне благополучие, благодушие… — увеличивающаяся гибель. Пока не поздно, я верну себя себе…» И — ушел. Снял комнату здесь, где одна девушка «как с полки» достала его жизнь и пыль «обдула». Так сочинит стих про каморку со спичечный коробок, где окно смотрело прямо на Кремль.

Кстати, потом назовет по-настоящему «счастливыми» 1913 и 1917 гг., как раз те, когда с перерывом, но в одной и той же комнатенке, жил в этом доме. А счастья всего и было, что в табачном дыму, дурея от крепкого чая, он писал здесь стихи и спорил по ночам с поэтами Асеевым, Бобровым, которого звали тогда «русским Рембо», с молодыми философом Дурылиным и литератором Костей Локсом. Последнему, к слову, посвятит «Февраль», первый из известных стихов своих, и именно про Локса скажет: он научил его писать прозу. А с Юлианом Анисимовым, поэтом и ярым антисемитом, именно тут долгой бессонной ночью ждал дуэли. Из-за антисемитизма! Дуэль не состоялась, ибо Анисимов неожиданно церемонно извинится! Но стреляться должны были 29 января, в день рождения Пастернака и — в день смерти Пушкина.