Константин Сотонин - Сократ. Введение в косметику

Ведь философия, это тот фонарь, с помощью которого вы только и найдёте счастье; но держите его здесь, на земле, – только тогда он укажет вам путь к действительному, земному счастью; не упускайте его, – иначе он опять взлетит на небо, и в его слабых лучах вы будете искать своё счастье в небе, принимать за счастье миражного бога, сплетённого из облаков, которые случайно осветил сноп лучей из фонаря-философии. Бог? —

Бросьте философов, занимающихся небесными вещами. Благодаря тому, что они узнают, что такое молния, они не сведут её на землю, не введут её в провода трамваев. Бросьте их!

Земных кошек, которые дадут людям электричество и приведут в движение трамваи, зажгут земные фонари, сделают ненужным небо. Это кричит не Маяковский в XX веке, это кричит тысячелетний… нет, двухтысячелетний старик Сократ из глубины веков. Сорок лет он бегал по Афинам и кричал об этом сначала ласково, потом патетически и, наконец, насмешливо, издеваясь над слепотой людей, не видящих и не принимающих его гениального дара. Последнее подействовало, афиняне привели Сократа в суд и казнили, признав его преступным и в том, что он свёл философию с неба на землю («Сократ преступен тем, что не почитает богов…»), и в том, что он объявил себя гениальным(«Сократ преступен тем, что… вводит каких-то демонов»; а этот «демон», которого Сократ осознал внутри себя, был тем «гением» – Сократ не знал латинского языка, – благодаря которому Сократ свёл философию с неба на землю: Сократ по простодушию высказал вслух свою самооценку так же, как это делают теперь многие совершенно безнаказанно, даже если они увереныв своём преувеличении: «Я, гений Игорь Северянин» [23] Первая строчка стихотворения Игоря Северянина (1887–1941) «Эпилог», замыкающего сборник «Громокипящий кубок» (1913): «Я, гений Игорь Северянин, / Своей победой упоен: / Я повсеградно оэкранен! / Я повсесердно утвержден!<���…>». .

За счастье быть первым гениальным человеком или, по крайней мере, первым, признавшим себя гениальным, Сократ и поплатился жизнью.

Но тень Сократа бродит до сих пор и двухтысячелетним стариком с чёрными кошками – символом торжества земногочеловека – попала в трагедию Маяковского. Более двадцати веков одинокие сократы сводили философию с неба на землю, приводились в суд, сжигались на кострах, а многочисленные платоны, ученики сократов, подрезали Сократовы нити, привязывающие философию к земле, и она опять улетала к небу. Только в XIX веке начали понимать гениальность дела Сократа, только XX век начинает систематически высылать людей на подмогу Сократу, только XXI век возьмёт красный карандаш и двумя толстыми пересекающимися чертами решительно вычеркнет в книге истории философии двадцать три века идеалистического бреда от Платона до половины XIX столетия: не было этих двадцати трёх веков! Для наукиих не было! Они ничего, ни капли не прибавили к тому, что сделал первый – и единственный – гениальный философ, имевший только одного почти гениального предшественника Протагора и двоих прилежных, искренних, хотя и не гениальных учеников – Антисфепа и Аристиппа. Гениальность и хронологическая последовательность несовместимы. Мощью своей гениальности Сократ забрёл на двадцать пять веков вперёд, – и что нам за дело, что послеСократа были эти века, не доросшие доСократа? История философии может быть только введением в современное мировоззрение, историей напластования истинности, нужной для того, чтобы намдвигаться вперёд. Что не доросло до Сократа, то должно быть поставлено до него(более подробно об этом – в моей брошюре [24] Сотонин К. И . Заопытное и трансцендентное. Казань, 1915. С. 30–36. ). После Сократа идёт непосредственно вторая половина XIX столетия, давшая ряд новых Антисфенов и Аристиппов, частично развивших мысли Сократа, лишь XX век примет Сократа целиком, закрепит философию навсегда на земле (циники современности: Н. Н. Евреинов [25] Николай Николаевич Евреинов (1879–1953) – русский режиссёр и драматург, историк и теоретик театра, с 1925 г. живший в эмиграции во Франции. В своих спектаклях режиссёр Евреинов использовал принцип монодрамы, преподносящий события на сцене через призму сознания главного героя. См.: Рыженков В. Ю. Николай Евреинов в культурной жизни России и Зарубежья. СПб: Дмитрий Буланин, 2013. , Вл. Маяковский, Вадим Шершеневич [26] Вадим Габриэлевич Шершеневич (1893–1942) – русский поэт, переводчик и театральный критик, теоретик футуризма и имажинизма. См. посвящённые ему статьи в сборнике докладов: Русский имажинизм: история, теория, практика / В. А. Дроздков, А. Н. Захаров, Т. К. Савченко. М.: ИМЛИ РАН, 2005. , Хулио Хуренито Эренбурга [27] Хулио Хуренито – герой «плутовского» романа Ильи Эренбурга (1891–1967) «Необычайные приключения Хулио Хуренито» (1922), один из прототипов Остапа Бендера. и др.), и тем предуготовит почву для появления второго гениального философа, который придёт в XXI веке и сведённую на землю первым гением философию использует для земли. Первыйгений свёлфилософию с неба на землю, второйгений сделаетеё земной. Гениальность первого в том, что он понял и захотелсделать философию земной; но хотеть сделать ещё не значит сделать; сделать – надо суметьсделать; и после Сократа не было ещё гениев именно потому, что все продолжавшие дело Сократа так же, как и он, хотели и пытались, но не умели. Гениальность второго будет в том, что он сумеет, выработает умениеделать философию земной; а сделать её земной – это значит сделать её пригодной для человека вообще, а не для немногих сократов и аристиппов; суметь это сделать – не значит говорить, убеждать, проповедовать её пригодность для всякого человека, – проповедь есть доказательство неумения; уметь – значит быть в состоянии когда угодно взяться за дело с полной и безошибочной уверенностью, что доведёшь дело до конца. Уметь сделать философию земной – значит смело браться за любого человека и добиться того, что для него будет аксиомой положение: «как бы земля ни была плоха, но она единственный существующий и возможный мир, и она настолько хороша, что на ней стоит оставаться и действовать, но не настолько хороша, чтобы стоило во что бы то ни стало цепляться за жизнь».И тот, кто сумеет это сделать, будет вторым гением. Будет ли он, как и первый, сочтён преступным и сожжён на костре и за то, что он нашёл такое умение, и за то, что он осмелился быть гением, – не знаю; но, по всей вероятности, так будет. Люди не терпят соседства с более могучим, чем они, если только чувствуют возможность безнаказанно уничтожить его; если же они этого не чувствуют, они боятся его и поклоняются ему как богу; люди не выносят промежутка между собой и богами; силена , демона, гения люди боялись и считали богом, пока он бегал по лесам и был неуязвим; но когда силен стал человеком, когда гений вошёл в Сократа, люди почувствовали свою силу над ним и сожгли на костре. Гениальность Сократа в том, что он увидел возможность сделать людей единственными реальными богами или по крайней мере божествами, демонами, и тем свергнуть власть над людьми фантастическихбогов. Двадцать веков до Сократа миф указывал людям на то, что они – гиганты, дети Земли, долженствующие для своего счастья свергнуть власть Неба; лишь Сок рат услышал призыв мифа, почувствовал в себе гиганта, единственное реальное божество, сына не Неба, а Земли, гения, и призывал людей пробуждать в себе гигантов, почувствовать себя детьми Земли, свергнуть власть Неба. Гениальность Сократа в том, что он осознал в себе гиганта; но люди, считающие себя детьми Неба, вступились за Небо и умертвили первого гиганта, первого гения; первым дерзнувший увидеть в человеке земное божество, Сократ поплатился жизнью потому, что не умел пробудить гиганта в человеке и оказался единственным гигантом среди миллионов лилипутов.